— Ну знаешь ли, я тоже деньги не из воздуха беру, а ты, между прочим, деревню уничтожил, и полгорода по твоей вине разрушено. — Про то, что убытки в основном из-за торнадо, естественно, говорить не стал. — Так что будем считать, что ты у меня за это прощения попросил, презентовав некую сумму на восстановление.

— Да за такие деньжищи три таких города можно построить и под сотню деревень!

— Так, ты вот давай не мелочись, между прочим, ты мне еще папеньку на тот свет отправил! — решительно начал я торговаться, вскинув бровь.

В общем и целом, к концу вечера мы хоть и не стали приятелями, но по крайней мере лед между нами растаял. Думаю, сам Нуггет в принципе неплохой парень, диковат, правда, и нелюдим, но вполне адекватен и не сразу, но идет на общение, если на него не давить и не затрагивать его разбухшее эго, сформировавшееся из-за воспитания горе-родителей.

К концу дня мы еще раз встретились, отужинав в общем зале постоялого двора с вновь присоединившимися к нам Герхардом Доу и стариком Лином. Надо отдать должное старому защитнику — он больше не лез с нравоучениями, вполне мило и адекватно ведя себя за столом. С самим Нуггетом мы договорились о встрече в моем Лисьем замке, куда я его пригласил в гости, но чуть попозже. Он пока оставался здесь, дожидаясь своего управляющего делами баронства, чтоб более конкретно вести со мной диалог о компенсации моих трат на войну и о возврате части стоимости трофеев, а именно казны и золота, которое экспроприировал капитан Гарич. Ну да ради бога, все равно моей целью было не обогащение и с меня не убудет, к тому же сквайр Энтеми, мой управляющий, сможет мне выбить ряд бумаг с подсчетами и растратами, по которым, думаю, я порядочно нагрею Когдейра. Главное здесь не деньги, а политика. Ведь свой статус человека, на которого лучше не замахиваться, я более чем веско аргументировал, пройдясь армейским сапогом по земле соседа вдоль и поперек. Думаю, впредь этой записи в резюме мне хватит, для того чтобы отвадить от себя жадных до поживы соседей, а уж наладить мир с позиции своей силы мне и подавно не составит труда.

Вечер закончился на вполне дружелюбных нотках, лишь под конец, выдав мне маленький секрет, а именно — неприметную фигуру одного из постояльцев двора, кутавшуюся в капюшон плаща в одном из дальних темных углов зала. Уже поднимаясь к себе в комнату, я скользнул по открывшемуся вроде как случайно лицу незнакомца взглядом, тут же ловя всколыхнувшееся на адреналине сердце. Это был Леофоль, защитник со стороны эльфов, собственной персоной. От удивления я запнулся на лестнице. Ничего себе! Как я мог его не увидеть раньше? Как его мог не увидеть «Мак»? Я быстро вывел «следилку» компьютера, проверяя его исправность. Черт! Все было в норме, кроме того, что эльф на карте, даже маркированный мной, не высвечивался. Этот маг блокировал мою поисковую систему! Но как? Пока я пытался привести свои чувства в порядок, Леофоль, кивнув мне на прощание, вышел прочь, оставив между нами на будущее еще кучу вопросов.

Две недели пути пролетели как один день, растянувшись в ленту дороги, шли ходко, конным ходом отмеряя и оставляя за спиной километры пути. Пока хорошо, пока еще не осень, хоть уже и не полноценное лето, но без дождей и с полуденным жаром, пусть временами на ночных стоянках мы ощутимо промерзали.

Народ пересекал границу Рингмара с криками радости и похлопываниями друг друга по плечам и спине. Все же душегубы, а ничто человеческое им не чуждо. Радовались, что живые, радовались, что вернулись, радовались, что все позади. А уж я как радовался на третий день ходу, высмотрев наконец стены родного Лисьего, так вообще не передать. Ох, и соскучился я по дому, по знакомым и родным лицам, по ребятне и даже старому ворчуну Дако. Девчонки вымахали за лето, загорели, рыжульки Кемгербальдовы так еще и конопушками покрылись, моя маленькая Пестик-Ви уже превратилась в болтушку, правда, еще немного коверкала слова, а Герман хвастался своими уловами, расстраиваясь, что не хватает длины рук, чтобы передать истинные размеры пойманных кашалотов.

Как же хорошо было дома прижиматься к груди графини и баронессы! Нет, дома оно, конечно, и так хорошо, но вот прижиматься было особенно здорово. Прибыла и уже успела преобразиться Лора со своими дочками Пенкой и Молочком (ну не помню я их настоящих заковырок-имен), да уж, теперь это не лесная волчица, живущая на отшибе в жалкой лачуге, теперь это вновь баронесса Лорейн фон Пиксквар со своими умницами дочками. Надо будет сквайру Энтеми руку пожать и как-то отблагодарить. Сквайр не стал скупиться, приютив моих гостей, что называется, по первому классу, выделив лучших портных для комплектации гардероба как самой баронессы, так и ее юных прелестниц.

— Ну иди, иди сюда, победитель. — Сэр Дако, смущаясь не меньше моего, прилюдно заключил меня в объятия, похлопав по спине. — Поздравляю, сынок.

Вы не представляете, какое это блаженство — принять наконец-то полноценную ванну и отдраить себя до скрипа душистым куском мыла. Это почти как к груди прижиматься, от избытка чувств и хорошего настроения пел самозабвенно, чем несказанно потешал людей, оглашая своими воплями стены замка.

Но были, конечно, и не самые лучшие встречи. Испытывая определенную толику угрызений совести, проведал графа Десмоса, уже пришедшего в сознание, но еще далекого от поправки. Да уж, не может небо постоянно быть безоблачно-голубым, где-то и когда-то обязательно прибегут серые тучки.

Никаких дел, бумаг, беготни и суеты. У меня недельный отпуск, в связи с предстоящей суетой урегулирования последствий войны. Еще в пути и не вернулся Гарич, еще не прибыл Нуггет со своим управляющим, а мои письма Олафу Кемгербальду и Гердскольдам не дошли до адресатов. Все это еще предстоит связать воедино, сглаживая острые углы и выстраивая политику партии на ближайшую пятилетку, так как война — это не конец, война — это новый виток жизни, после которого предстоит строить все снова, по крупицам собирая все то, что успели разбросать.

Пока отдых и рыбалка, рыбалка и отдых, тишина, покой и то блаженное медитативное состояние ничегонеделанья, когда душа отрывается от тела, уносясь на просторы нирваны, оставляя пустой сосуд, который наполняется покоем реки, красотой небесного светила, поземкой тумана и тихим шелестом прибрежного всплеска воды. Все это делает тебя невообразимо прекрасным и возвышенным существом, этаким воплощением Будды, который прижался к груди… Вот опять куда-то меня не туда завернуло. Видать, взрослеет тело.