Преодолев сопротивление ополоумевшей женщины, мы хватаем ее за руки, за ноги и, приподняв, укладываем на каталку. Затем, придерживая со всех сторон руками, везем в родилку. Анна кусается, царапается и обзывается разными непечатными словами. А между ног у нее уже хорошо вырисовывается покрытая липким пушком и кровавой слизью детская головка.

Слава богу, все завершилось благополучно. Мы влетаем в родзал, катя впереди себя каталку с вопящей роженицей. Анестезиолог, не медля ни секунды, подкатывает наркозный аппарат и, сломив сопротивление, надевает на лицо роженицы маску. Через пару минут Анна сдается на милость гинекологов. Все лишние выходят в коридор.

Только тут я замечаю, что кисти рук и оба предплечья у меня покрыты бордовыми полосами — следами от ногтей. А на запястье отпечатались и следы человеческих зубов. И когда только успела хватануть?

— Коллеги, вы не знаете, к кому меня вызывали? — интересуется невысокий, полный, лысеющий доктор, с характерной бородкой клинышком.

— Психиатр прибыл! — шепчет мне на ухо травматолог. — У него халат вечно зеленый, все никак не созреет.

— Как раз вовремя! — так же шепотом отвечаю я.

— Где у вас гинекология?

— Во-о-он там! — показываю на родзал. — Только ваша пациентка пока спит.

— Что значит — спит? Мне сказали, что она буйствует, ведет себя неадекватно. У рожениц такое бывает!

— Извините, коллега, но ваша помощь несколько запоздала.

— Я прибыл, как только получил вызов! Что мне сейчас делать? Прикажете ехать домой?

— Подождите немного. Ей не так давно дали наркоз, так как она вела себя, мягко говоря, нервно. Возможно, когда проснется, вы ею и займетесь, — советую я.

— Ладно, я подожду! — кивает психиатр и идет в ординаторскую.

— Мальчик! Живой! Три двести! Семь баллов! — выходит из родзала усталая, но счастливая сестра-анестезист.

— А мама Аня как?

— Пока спит, а дальше видно будет.

— Тут психиатр нарисовался!

— Это замечательно! Его консультация не повредит.

Проблема исчерпана, и я возвращаюсь в свою комнату. Пытаясь заснуть, снова слышу хлопанье автомобильных дверей и пьяные, недовольные голоса. Но меня это уже мало волнует: опыт предыдущей бессонной ночи настоятельно рекомендовал мне залезть с головой под одеяло и не обращать внимания на посторонние шумы.

Как ни странно, ночь я провел довольно терпимо, можно даже сказать, выспался. Никто мне не мешал, если не принимать во внимание особо голосистую даму, что привезли на освидетельствование почти в шесть утра. Она орала так, что стая воробьев, ночевавшая на соседних деревьях, испуганно снялась с насиженного места и улетела от греха подальше.

Сегодня суббота, а значит, день нерабочий — но не для хирурга. С утра поднимаюсь в реанимацию. Осматриваю вчерашнего прооперированного мною пациента и отмечаю положительную динамику в истории болезни.

— Дмитрий Андреевич, вам заняться, что ли, больше нечем? — спрашивает дежурный анестезиолог Витя, крепкий парень лет тридцати.

— А что вас так смущает, Виктор Петрович? Я выполняю свой долг, вот и все. Вижу, дежурный травматолог сегодня не удосужился и пару строчек черкнуть.

— Зовите меня Виктором, не люблю, когда по отчеству — сразу как-то старше становлюсь. Мне заведующий передал, что вы в некотором смысле большой оригинал. В свой выходной день прийти и посмотреть больного? Это выше всяких похвал!

— Виктор Петро… извини, Витя, так это как раз нормальное отношение к своей работе! Святое дело осмотреть пациента после операции, и, — я многозначительно поднимаю палец, — не забыть сделать об этом запись. И не важно — суббота, воскресенье, праздничный день… Больные не должны от этого страдать!

— Полностью с вами солидарен, — весело смотрит на меня доктор. — Жаль, что, кроме вас, из хирургов этого никто пока не понимает.

— Пока жареный петух в одно место их не клюнет, и не осознают!

— Вот-вот, мы ей устали объяснять. Остальные-то врачи согласны, а Зинаида Карповна уперлась и ни в какую не желает перестраиваться. Все на нас кивает: раз, говорит, у вас лежит, то вы и пишите!

— Так, выходит, все дело в заведующей?

— А в ком же еще?

— Если дело только в ней, я попытаюсь этот вопрос решить.

— И каким образом, простите?

— Да обычным — поговорю с ней по душам. Насколько я знаю, она завтра как раз дежурит.

— Бесполезное дело! — усмехается Виктор. — Многие уже пробовали, только ничего путного не вышло.