На съезде хакеров HAR 2009 года мы попытались вынести тот политический энтузиазм, который ощущался в Германии, в более широкие массы. Нашей целью было зарождение политического движения для общего противостояния интернет-цензуре во всем мире.

Hacking at Random, сокращенно HAR, – это сборище свободных хакеров, нечто вроде Вудстока, огромный фестиваль, который проводится в разных уголках Голландии раз в четыре года. HAR – превосходное место для новых знакомств и новых идей. У нас с Джулианом были запланированы три доклада, включая дискуссию на тему цензуры.

Мы с подругой и один из наших техников за неделю до открытия фестиваля 13 августа выехали на большом белом «мерседесе-спринтер» в Вирхаутен. У нас в багажнике поместился огромный палаточный лагерь. Предмет особой гордости составлял голубой флаг с эмблемой WL, заказанный мной по интернету в одной текстильной фирме: на шестиметровой мачте развевалось почти двухметровое полотнище. Кроме того, у нас с собой были два шатра, моя портативная солярная установка, масса светильников и диско-шар. Плюс холодильник, гамаки, надувное кресло и матрас.

Съезд проходил на огромной территории, состоящей из полян среди небольшого леска, которая обычно служила кемпингом для семейного отдыха. Мы помогли подвести электричество, подключить интернет, установить палатки для семинаров, проложить километры кабеля и стекловолокна и протянуть провода по макушкам деревьев, чтобы они не путались под ногами. Для пятидневной конференции был построен целый палаточный городок со всем необходимым, включая подключение к интернету в 10 гигабит, которое в последующие дни должно было переместить большую часть потока информации в европейской Сети в направлении города Вирхаутен.

В подобных мероприятиях мне больше всего нравятся приготовления. Я был счастлив в кои-то веки подышать свежим воздухом и пообщаться с реальными людьми.

Погода стояла изумительная. Только один раз ночью разразилась небольшая гроза, причем дождевая вода просочилась в батареи, к которым была подключена солярная установка. В результате случилось короткое замыкание, чуть не вызвавшее пожар. Однако заметили мы это только на следующее утро.

Джулиан присоединился к нам за два дня до семинара. Он установил свою палатку в самом отдаленном уголке, а потом слонялся по лагерю. Особого желания нам помогать у него не было.

Практически у всех участников съезда были радиотелефоны, которые сообщались между собой по отдельной сети. Таким образом каждый из участников мог связаться с кем угодно на территории лагеря, например, если потерял друга в толпе. Разумеется, позвонить можно было и в любую точку мира.

Для радиотелефонов можно было забронировать четырехзначный пароль. В качестве пароля я выбрал слово «LEAK». Для Джулиана я забронировал «6639», т. е. «MNDX» – Mendax, его старое прозвище в среде хакеров. Похоже, он был этим страшно доволен. Я вспомнил семинар, который мы проводили в Берлине в 2008 году. Кто-то из слушателей узнал Джулиана и громко крикнул: «Эй, Мендакс!» По лицу Джулиана было видно, как ему это приятно. На конгрессе в декабре 2007 года в Берлине, где мы встретились впервые, он, вероятно, был самым крутым хакером – и вел себя соответственно. Мне кажется, он был несколько разочарован тем, что на съезде очень мало кто его узнавал.

На фестивале HAR я ни разу не слышал, чтобы звонил его телефон. Он его и не подзаряжал и вообще не проявлял к нему особого интереса.

Наряду с многочисленными мероприятиями на территории HAR постоянно где-то что-то праздновали. Наша палатка с диско-шаром и музыкой по вечерам привлекала народ. Набиралось до двадцати человек, хотя бы потому, что мы были так превосходно оснащены. Моя девушка на съезд HAR приехала отдохнуть, она просто рада была побыть со мной несколько дней подряд. Она качалась в гамаке или красила ногти на ногах во все цвета радуги. Кроме того, она собирала деньги на закупку продуктов и помогала готовить. Все прекрасно к ней относились.

Еще больше я осчастливил поездкой на фестиваль нашего техника. Он наслаждался природой, заводил новые знакомства и ни о чем не беспокоился. Я тогда подумал, что хорошо бы нам почаще вчетвером куда-нибудь выезжать, ведь так приятно любоваться деревьями, вместо того чтобы, как обычно, таращиться на экран компьютера.

Марвина Минского, эксперта в области искусственного разума, который одним из первых выдвинул идею, что в скором будущем компьютер можно будет посредством кабеля подключать напрямую к мозгу, кто-то из журналистов однажды спросил, когда мы окончательно перекочуем в виртуальный мир. Он ответил приблизительно так: «Пока мы после двухчасового просмотра самых замечательных трехмерных изображений в компьютере все еще смотрим в окно, видим дерево и восхищаемся его филигранностью и красотой, этого точно не произойдет».

Джулиану пришло в голову, что он должен подготовить новую речь, но обсуждать ее со мной он не пожелал, хотя мы всегда вместе проводили семинары. Вместо этого он уехал в гостиницу. Так ему проще будет подготовиться, и, кроме того, он хотел бы тщательно проработать речь вместе с одной знакомой, сообщил он мне.

С одной стороны, я был доволен, что он приехал за два дня, а не за две минуты до начала семинара, как это уже неоднократно случалось. С другой стороны, мне хотелось все предварительно с ним согласовать. Эти сценические экспромты в стиле харакири действовали мне на нервы. На сегодняшний день я часто иду на встречи без всякой подготовки. Все вопросы по теме я знаю наизусть. Я стал смотреть на это намного проще. После лекций мне нередко говорят, что мои слова воспринимаются и усваиваются очень легко, потому что рассказываю я живо и свободно. Этим я обязан Джулиану. Со времен наших совместных выступлений я перестал беспокоиться о том, что что-нибудь пойдет не так, что проектор загорится или сцена развалится.

Иногда мы брали сцену штурмом. Если организаторы не предоставляли нам времени на отдельное выступление, а мы считали, что являемся неотъемлемой частью программы, мы без приглашения выбегали на сцену. В качестве примера можно привести июнь 2008 года, когда мы были на конференции Global Voices Summit в Будапеште. Global Voices – это всемирная сеть блогеров, которые переводят любительскую журналистику и блоги на все языки мира, распространяют и защищают от цензуры. На этой конференции мы надеялись завести новые знакомства, которые смогли бы посодействовать нам в распространении наших разоблачительных файлов. С этой целью мы создали свой отдельный пункт программы, заранее распространили листовки и в конце официальной части просто выскочили на сцену.

После конференции к Джулиану обратился сотрудник института «Открытое общество» Джорджа Сороса. Он спросил, откуда мы берем средства для WL, и намекнул, что институт всегда готов оказать помощь таким проектам, как наш. По словам Джулиана, он попросил составить перечень наших пожеланий, причем велел «не мелочиться». Насколько я знаю, это ничем не кончилось.

На съезде HAR мы делали три доклада. Что касается интернет-цензуры, то мы надеялись вызвать к жизни новое международное движение. Я вел диспут на эту тему. Со мной на подиуме сидели Джулиан и Роп Гонггрийп, голландский интернет-активист, который впоследствии оказал нам помощь в публикации видеоматериала «Сопутствующее убийство», а также Франциска, представитель ассоциации защиты информации FoeBuD из Билефельда и одна бывшая сотрудница и разоблачительница МИ-6 из Великобритании.

Теоретически все были одного мнения: во всем мире политики издают все новые цензурные законы, а люди пытаются с этим бороться. Имеет смысл объединиться и продолжать борьбу централизованно. После этого мероприятия к нам подошли многие слушатели, желавшие принять участие в нашем проекте. Мы составили список адресов для рассылки, который должен был лечь в основу глобального общественного движения.

На этом все и закончилось. Возможно, из-за отсутствия вожака, человека, который полностью посвятил бы себя делу и увлек за собой остальных. О том, что во главе каждого движения обязательно должен стоять идеалист, я знал не хуже других.

Помимо основания глобального антицензурного движения, в связи со съездом HAR я взял на себя еще одну сложную миссию – наверное, самую сложную в своей жизни. Я заказал футболки с эмблемой WL. Я выбрал белые футболки, поскольку решил, что на них наша эмблема будет смотреться лучше всего, и поскольку мы на этом сэкономили несколько центов за штуку. Это было ошибкой. Кому нужны белые футболки? Особенно в среде, где черные футболки практически стали дресс-кодом. Я и сам бы ни за что не надел белую.

Я заказал 250 штук – четыре большие коробки. Распакованные и уложенные в штабель, они достигали трех метров в высоту. От этого чудовищного штабеля мне предстояло каким-то образом избавиться. Сегодня их в качестве сувениров наверняка можно было бы продать за десятикратную цену, а тогда они никого не интересовали.

Мне приходилось практически насильно останавливать всех проходящих мимо нашего стенда, чтобы выпросить у них 5 евро за футболку. К сожалению, мои коллеги справлялись с этой задачей ничуть не лучше меня. Если бы нам пришлось зарабатывать на жизнь торговлей, мы бы умерли с голоду. Моя девушка была слишком честной, чтобы без угрызений совести всучить кому-то уродливую футболку. А Джулиан предпочитал вести с потенциальными покупателями глубокомысленные беседы о проблемах мирового значения. Он долго и много разглагольствовал или затевал с кем-нибудь спор. Про футболки уже никто и не вспоминал.

Мне едва удалось избежать убытков. WL-мерчандайзинг наверняка не смог бы спасти нас от финансового кризиса.

Спустя некоторое время нас наградили – вручили нам приз деятелей искусств. Учредителем был фестиваль Ars Electronica, который ежегодно проходит в городе Линц. С моей точки зрения это была абсолютная чушь. А началось все очень забавно.

По идее для получения награды на этом медиафестивале нужно пройти отборочный конкурс, в котором каждый год принимают участие несколько тысяч деятелей искусств. Мы на эту тему никогда не задумывались.

Нам пришло сообщение от организаторов. Сначала они прислали нам кое-какую информацию относительно призов. Мы их сообщения удалили. Искусство нас абсолютно не интересовало. Чего хотели от нас эти люди? Но сообщения продолжали поступать. В итоге нас спросили, не желаем ли мы принять участие в конкурсе. Неужели они собирались вручить нам приз? Нам вся эта процедура показалась подозрительной. С другой стороны, от этой интеллектуально-богемной технологически продвинутой публики можно было ожидать чего угодно. Мы ознакомились с описаниями работ, награжденных в предыдущие годы, что нас еще больше озадачило. Все это скорее напоминало цитаты из выступлений Хельге Шнайдера или статьи из сатирического журнала «Титаник», но совершенно очевидно шуткой не было. Социальные вопросы прежних лауреатов занимали мало. Какое отношение ко всему этому имел WikiLeaks?

Но раз уж кураторы медиафестиваля Ars Electronica так настойчиво нас уговаривали, я отправил в Линц парочку страниц с общей информацией о WL. И вот – сюрприз! – мы получили приглашение в Австрию на церемонию награждения 4 сентября 2009 года.

Поскольку оплатили нам всего один номер в гостинице, мне и Джулиану пришлось делить двуспальную кровать. По сравнению с нашими обычными ночлежками, гостиница «Вольфингер» показалась нам отелем «Ритц». Она была по-австрийски прелестной и к тому же шикарной. Меня охватывало непреодолимое желание разуться, как только я ступал на благородный паркет, которым был выложен пол нашего номера. Или, час от часу не легче, мной даже овладевала потребность немного прибраться, прежде чем покинуть номер. Как бы то ни было, если мы с Джулианом находились в помещении дольше пяти минут, оно начинало выглядеть так, будто здесь взорвался чемодан с одеждой, а сверху кто-то разложил телефоны и протянул провода. Но я утешался мыслью, что и другие деятели искусства в этом отношении, скорее всего, мало чем от нас отличались.

Мы лелеяли надежду познакомиться с парочкой богатеньких меценатов и наладить с ними связь, чтобы вытянуть из них побольше денег. Мы жили довольно скромно. Выпадающий из корпуса аккумулятор своего ноутбука я замотал клейкой лентой. Джулиану не помешала бы новая обувь, чтобы он стал похож на человека. И все-таки мы сделали все возможное, чтобы произвести благоприятное впечатление на людей искусства. На мне были очень приличные черные кожаные ботинки. Джулиан натянул черное приталенное пальто, слегка узковатое и, кажется, женского покроя. Хотя он и напоминал в нем Фантомиаса [3] перед взлетом, зато выглядел вполне богемно.

Джулиана я потерял из виду еще до награждения, которое проводилось в концертном зале «Брукнерхаус». Может быть, он пошел прогуляться по набережной или вернулся в гостиницу, потому что обстановка была ему не по душе.

Он ничего не потерял. По-моему, призы раздавали за совершенно бессмысленные проекты, а в конце ведущий даже не удосужился назвать нас, занявших второе место, по имени. Хотя огромный зал, где проходило торжество, был битком набит господами во фраках и дамами в вечерних платьях, а в одном из передних рядов сидели все двадцать спонсоров вперемешку с людьми искусства в чересчур броских нарядах, для нас вся эта процедура оказалась совершенно бесполезной, поскольку никто так и не узнал, кто мы такие. В общем, не сбылась мечта о крупных купюрах, подброшенных богатенькими благодетелями. Сама выставка тоже мне не понравилась. Тем не менее я приобрел часы, работающие на биоэнергии от комнатного растения. Это был единственный проект, от которого я получил удовольствие. А в остальном меня окружали самовлюбленные люди, обсуждающие свои банальные идеи и восхваляющие самих себя.

В подвале прошла наша презентация с показом фотографий и с демонстрационными стендами. Я тайком сконфигурировал установленные там интернет-терминалы так, чтобы браузер обеспечивал доступ только к сайту WikiLeaks. Но даже этого никто не заметил.

На следующий день я решил уехать раньше времени, потому что весь этот балаган действовал мне на нервы. Джулиан остался до понедельника. Обладателям второго места предоставлялась еще одна возможность рассказать о своих проектах и завязать новые знакомства.

К полудню была организована пресс-конференция в том же зале, но со значительно поредевшей аудиторией. Каждому награжденному отвели на выступление пять минут. Организаторы допустили грубую ошибку, позволив Джулиану выступить первым.

– В аудитории есть представители прессы? – поинтересовался он.

Отозвалась приблизительно половина присутствующих.

– Какая удача, – объявил Джулиан. – А то я уж боялся, что меня опять заперли здесь с толпой лохов от искусства.

Половина аудитории засмеялась, причем – совершенно случайно – примерно та же половина, которая только что откликнулась. Джулиан тут же взялся за дело, объяснил развеселившимся журналистам и обиженным артистам, как устроен мир вообще и WikiLeaks в частности, и лишь сорок пять минут спустя завершил свое выступление.

Летом 2009 года всемирный банковский кризис все еще был в полном разгаре. Нам кто-то подбросил материал, касающийся банка «Кёйптинг», самого крупного на тот момент банка Исландии. Мы опубликовали его 1 августа 2009 года.

Из документа было очевидно, что деловые партнеры и приближенные руководителей банка получили кредиты на чрезвычайно выгодных условиях, причем совсем незадолго до того, как банк обанкротился. Пресса писала о «разграблении банка владельцами». Бенефициары разжились огромными суммами, в отдельных случаях – десятками миллионов, не предъявив при этом банку практически никаких гарантий. Это привело к массовым протестам со стороны населения Исландии. В Англии и в Нидерландах, где проживали многие из должников, возмущению не было предела. Исландцы поняли, что мошенничество носит систематический характер: им на протяжении нескольких поколений придется расплачиваться за банкротство своего государства и социальных фондов, в то время как банкиры успели набить себе карманы.

Некоторое время спустя к нам обратилась группа исландцев. Одним из них был студент Герберт Снорассон. Он вместе со своей университетской группой, ведущей кампанию за открытый интернет, планировал конференцию на тему «Цифровая свобода» и пригласил нас принять в ней участие. Я сразу же согласился. Джулиан колебался.

Он нередко принимал решения в последнюю минуту. Я тем временем уже успел обо всем договориться и все организовать. Возможно, на этот раз его убедило мое замечание о том, что по статистике в Исландии живут самые красивые женщины. Я это где-то вычитал.

Я с радостью поехал с ним на конференцию. Нам вместе всегда было весело. Единственным фактором, который меня все больше раздражал, была его манера держаться. Он вечно строил из себя начальника. Например, когда мы вместе с кем-то встречались, он спешил первым пожать руку. «Меня зовут Джулиан Ассанж, а это мой коллега». Я бы никогда себя так не повел, мне бы и в голову не пришло представить Джулиана как «своего коллегу».

В ноябре мы отправились в Исландию. Я летел из Берлина, а Джулиан откуда-то еще. Я забронировал нам комнату в пансионе «Бальдурсбра», уютной и непритязательной маленькой гостинице в центре Рейкьявика, хозяйкой которой была француженка. Нас с Джулианом поселили в угловой комнате на третьем этаже.

Прибыв на место, я сразу же отправился в город на поиски ресторана. В ресторане я встретился с Гербертом, который привел с собой университетского приятеля по имени Смари. Названия ресторана я не помню, но помню, какой превосходный рыбный суп мне там подали. Кроме того, в Исландии везде продается солодовое пиво, причем отменного качества. Мне эта страна сразу пришлась по душе.

С Гербертом я познакомился еще в нашем чате. Он появился сразу после публикации утечки по банку «Кёйптинг» и вскоре взял на себя обязанность отвечать на вопросы новичков. Герберт – очень внимательный, приятный в общении парень с изумительным чувством юмора. Ему около двадцати пяти, он носит бакенбарды, которые имеют обыкновение быстро разрастаться, и изучает историю и русский язык в Рейкьявикском университете. Одна из его любимых цитат – это высказывание «Собственность есть воровство!», принадлежащее Пьеру Жозефу Прудону, французскому экономисту и анархисту xix века. А о себе он говорит словами немецкого анархо-синдикалиста Рудольфа Роккера: «Я стал анархистом не потому, что считаю анархизм конечной целью, а потому, что никакой конечной цели вообще не существует».

Герберт был хорошо знаком с мировыми классиками анархизма, которых и я внес в неофициальный список своей любимой литературы, и мне было невыразимо приятно так далеко от дома встретить близкого по духу человека. Книгу Пьера Жозефа Прудона «Что такое собственность?» я считаю самым важным из когда-либо написанных произведений. В Исландию я захватил с собой новое издание Прудона, в котором опубликованы его до сих пор неизвестные письма. Кроме того, с Рождества ждали своей очереди «Блэкуотер» Джереми Скейхилла, «Корпоративные воины» П. У. Сингера и «Революция» Густава Ландауэра. В Исландии я намеревался немного сократить этот список. С Гербертом я мог часами вести философские беседы. Будучи историком, он знал многие вещи, о которых я, компьютерщик, не имел ни малейшего представления, а он в свою очередь пришел в восторг от нового издания Прудона, которое я ему показал.

Со Смари я встретился впервые. Он был с факультета информатики и вместе с Гербертом занимался организацией конференции. К сожалению, он несколько рассеян и легкомыслен, но зато очень начитан и активно участвует во многих социальных проектах. У этого полуирландца с взъерошенными светлыми волосами необычайно звучное имя: Смари Маккарти. Смари по-исландски значит «клевер» – родители позволили себе небольшую шутку. Но он относится к этому с юмором, как, впрочем, и ко всему остальному.

Мы так увлеклись беседой, что владельцы ресторана подошли к нам и намекнули, что хотели бы наконец закрыть заведение. Джулиан прилетел последним рейсом и присоединился к нам уже в пансионе. В тот вечер мы обсуждали идею превратить Исландию в свободную гавань для СМИ.

В сущности, мы приехали в Исландию ради конференции, но слухи о нашем прибытии очень быстро расползлись по маленькой стране. Мы стали там кем-то вроде народных героев, после того как разоблачили махинации банка «Кёйптинг». Исландский телевизионный канал RUV планировал поведать о нас в вечернем выпуске новостей 1 августа в 20:00, но за пять минут до начала передачи на студию пришел судебный запрет, и репортаж пришлось отменить. Редакция не дала заткнуть себе рот и показала адрес нашего сайта в интернете, где зрители могли ознакомиться с опубликованными документами.

На следующий день мы получили приглашение от самого известного телеведущего Исландии Эгилля Хельгасона. Он хотел, чтобы мы приняли участие в его воскресном ток-шоу. Через некоторое время мы встретились с ним в городе для предварительной беседы. Мы рассказали ему о своем замысле – превратить Исландию в государство с самыми прогрессивными в мире законами в отношении средств массовой информации и объявить об этом в его шоу.

Если быть откровенным, то идея эта не новая и принадлежит она не нам, а скорее авторам научно-фантастических романов. Другим ее источником, который мы очень тщательно изучили, является книга Нила Стивенсона «Криптономикон». В этом историческом романе, изданном в 1999 году, речь идет о вскрытии шифровальной системы вермахта, нацистском золоте и секретных военных операциях. Во всем этом центральную роль играет создание информационного порта: вымышленный азиатский остров Кинакута должен быть преобразован в территорию, где телекоммуникации не подлежат контролю ни одной инстанции в мире.

Эта книга наряду с произведениями Солженицына была для Джулиана ключевым литературным произведением. Он даже перенял оттуда несколько формулировок, как, например, «хонинговать» – понятие, заимствованное из области инженерных наук, описывающее процесс, при котором якобы объективное высказывание уточняется и выверяется до достижения желаемого результата. Когда Джулиан был не совсем доволен какой-либо формулировкой, он говорил о ее «хонинговании», то есть о том, что она должна быть отточена и отполирована, как кусок металла.

Кроме того, он сменил свою старую хакерскую кличку Mendax на Proff, возможно, в честь «Профа» из этой книги. Проф в «Криптономиконе» был создан по образу и подобию реального человека, а именно британского математика Алана Тьюринга. В среде компьютерщиков Тьюринг считается одним из величайших мыслителей xix века. Он написал программу для одного из первых калькуляторов и расшифровал фашистскую секретную систему кодов.