Шрифт:
В саду резко щелкнул «отпугиватель оленей». Испуганно вспорхнула какая-то ночная птица.
«А чё со стояком теперь делать?»
«Что хочешь, то и делай! Я — спать! Я, в отличие от поллюционирующего подростка, хотя бы сны вижу!»
Диск взорвался в воздухе белым облачком. Такое впечатление, что рука в беспалой перчатке даже не коснулась пластиковой тарелки. Потом еще два диска. Одновременно с двух направлений. Потом — три. Потом — шесть. Через две минуты размазанного движения раздался звук гонга, и молодой человек в тренировочном белом костюме прогулочным шагом направился от центра зала к лавочкам, стоящим вдоль стены тренировочного зала, оставив за спиной щедро усыпанный белыми осколками пятачок.
На лавочке сидел его сверстник с полотенцем и высоким стаканом с крышкой. Он вскочил и с поклоном протянул полотенце.
— Сколько, Кога? — Промокая лицо, спросил молодой человек в белом.
— Две пропущенных, мой господин! Из двухсот пятидесяти! Прекрасный результат!
— Плохой результат! — Не согласился «молодой господин». — У отца пятьсот десять — и ни одной пропущенной!
— Асамия-сама — патриарх клана, мой господин… — Робко заметил Кога.
— Ахо…
От этого равнодушного тона и сгустившегося в воздухе неудовольствия (всего лишь неудовольствия!) Когу скрутило, и он упал на колени, уткнувшись лбом в пол:
— Истинно так, мой господин! — И торопливо добавил, стремясь отвести начальственный гнев. — С курьером прислали фото. Только что.
— О! — Легко наклонившись, Асамия Рююто подхватил с пола высокий стакан и сделал маленький глоток. — Пошли! В раздевалке покажешь!
Через пять минут, приняв душ и переодевшись в светло-кремовый европейский костюм-двойку и нацепив на нос очки, Рююто внимательно рассматривал фотографии в тонком белом альбоме, включив свет над столиком с зеркалом.
Очки, кстати, можно было и не цеплять — они все равно были без диоптрий. Но Рююто обоснованно считал, что они добавляют ему пару-тройку лет и чуть-чуть солидности… И стилист Семьи был с ним в этом согласен, подобрав одну из самых дорогих и стильных тонких оправ. Разумеется, в мастерской очки чуть-чуть подработали, добавив хитрые крепления, чтобы они не слетали даже при очень быстрых движениях.
— М-да… Ух-ты… Вот это да-а-а… — То и дело восхищенно цокал он языком. — Вау!
Через минуту он раскраснелся, глаза расширились, дыхание участилось, а на лбу появилась испарина.
— Кога!
— Мой господин! — За плечом «проявился» Кога.
— Я иду на «среднюю половину». Приведи… ну, допустим, Хану. И пусть наденет вот такие же синие штанишки (тычок в фотографию) и вот такую же курточку. Красную! И пусть волосы так же уложит! Хана у нас — мастерица на такие игры!
— Да, мой господин!
Молодой человек закрыл альбом и аккуратно положил его на столик под зеркалом. А сам направился к выходу вслед за исчезнувшим подручным. Через десять минут молчаливые слуги, производя уборку и не смея даже полюбопытствовать, что же находится внутри белого альбома с двумя столбиками иероглифов «Модель: Фуриндзи Миу. Фотограф: Ма Кэнсэй», оставят его точно на том же месте, не сдвинув ни на миллиметр.
— Фуриндзи прислали «сопроводиловку»? — Послышался вопрос Асамия Рююто из коридора.
— Да, мой господин! — Ответил голос Коги. — Настаивают на скорейшей свадьбе.
— До совершеннолетия? — Удивился Рююто.
— Да, мой господин!
— Почему Сверхчеловек торопится? Причина?
— Не могу знать, мой господин. Возможно, причины указаны в запечатанном конверте! Конверт был передан вашему батюшке, а альбом Асамия-сама сразу распорядился доставить вам!
— Странно все это… Ладно, дуй на женскую половину! И узнай, не хочет ли меня видеть отец. И если он сдернет меня с Ханы, я тебе что-нибудь сломаю!
— Хай!
— И даже не думай меня жалеть, Кенчи! — Рыкнула Миу, слегка пихнув кулаком.
Хороша-а-а. Раскраснелась, глаза горят, осанка — королевская, грудь высоко и часто вздымается…
— Кава-а-аи… — Невольно срывается с губ.
Миу смутилась и чуть-чуть убавила пафоса. Мы покачивались в вагоне пригородной электрички. До института из района, где находился Редзинпаку и наш дом, было где-то двадцать минут на «собаке». Ну и все прелести метро — прилагались: час пик, толпы народа, очень много студентов и школьников. И запах…
«Что за страна! Ну, где это видано — снимать в вагоне обувь! И жрать с утра чеснок!»
«Ну… такая, понимаешь, национальная особенность… Зато смотри, как чистенько. Совсем не то, что ты показывал — можно в белом кимоно лечь на пол и не бояться, что оно испачкается!»
Миу принципиально не пользовалась «розовыми вагонами» — ездила в общих. Ну и, понятно, с такой внешностью она не могла остаться без внимания… Она с удовольствием ломала пальцы и дробила щиколотки особо невоздержанным… И никто ничего не смел ей сказать — девушка была в своем праве. Она рассказывала, что иногда за одну поездку «выносила» по две банды «чиканов»! И — тоже никаких жалоб: за домогательства, наоборот, можно было схлопотать штраф в пятьсот тысяч йен или шестимесячное заключение.