— Какое отношение это имеет ко мне? И к стадиону? — поинтересовалась Лина. Но она уже знала, что имеет, и пыталась подавить глубокое разочарование.

— Мы хотим провести наш курс здесь. Пусть мальчики потренируются с командой недельку. Им необходимо понять, что такое дисциплина, воля, целеустремленность и тяжелый труд. Ребятами займутся волонтеры, но нам необходимо официальное разрешение для использования помещений в своих целях. И еще разрешение для мальчиков на ежедневное посещение тренировок и общение с командой.

Игроки являются достойным примером для подражания. Ребятам нужно увидеть, как упорно работают эти парни каждый день и какими результатами их усилия вознаграждаются.

Лина сразу ухватила суть. Действительно, «Серебряные рыцари» отлично подходят для этого. Они уже участвовали в подобных проектах. В этом правление поощряло игроков, чтобы им было к чему стремиться, когда они завершат выступления в соревнованиях. Их учили жить полной жизнью и избегать искушений, которые слава и почести таили в себе. Парни, играющие в регби, были преданы своему делу и много работали. Да, многие из них могли послужить примером для подростков. Конечно, они тоже развлекались время от времени, но каждый становился предельно собранным и сконцентрированным, когда дело касалось игры. Поле было для них на первом месте. Предложение Сета было разумным, однако Лина, пережив разочарование, боролась с зарождающимся гневом. Он должен был сказать об этом вчера. Она оказалась полной дурой.

— У меня есть презентация. — Сет вытащил флешку из кармана и положил на стол. — Несколько слайдов и снимков с последних сборов. Просмотр займет всего пару минут.

— Когда ты хочешь запустить программу?

— На следующей неделе.

У нее пропал дар речи.

— И отложил все на последнюю минуту?!

Сет склонил голову набок и посмотрел на нее в упор:

— Мы собирались обосноваться на обычном месте, но оно стало непригодным из-за пожара. На выходных там сгорела большая часть помещений. Поэтому мне остается надеяться на твою милость.

Милость? Сет Уолкер никогда не нуждался ни в чьей милости.

Я не могу принимать решение, руководствуясь личными… — Лина замолчала, пытаясь подобрать нужное слово, — отношениями.

— Разумеется. — Сет был абсолютно спокоен. — Я уверен, ты не станешь лишать этих ребят великолепной возможности из-за неловкости, возникшей между нами.

Лина принялась разглядывать стол, так как не знала, что ответить. Как он посмел прийти к ней не ради нее?

— Это хороший рекламный ход для команды, и его можно расценивать как долг перед обществом, верно? — Сет не умолкал.

— У нас много возможностей для рекламы, — резко ответила она. — Спортсмены и так уделяют много времени общественным и благотворительным проектам. Возможно, рекламный ход требуется тебе?

— Ни на одной фотографии нет ни меня, ни логотипа моей компании. — Он улыбнулся. — Я участвую в программе с одним условием: никаких публичных упоминаний обо мне.

Лина сглотнула, чувствуя, что ее загнали в угол.

— Я разговаривал с Дайоном. Он будет рад видеть нас на стадионе, так что от тебя зависит, разрешат ли нам провести время с командой.

— Не от меня, — отрезала Лина. — Но я могу передать твое предложение правлению и сообщить тебе их решение.

Он напоминал пантеру, готовящуюся броситься на несчастную жертву. А жертвой была она.

— Но Дайон сказал, что все зависит от тебя. Если ты будешь на нашей стороне, дело можно считать решенным.

Не в этом ли крылась причина того, что Сет охотно принял ее приглашение прошлым вечером? Не было ли это способом умаслить ее, чтобы получить положительный ответ? О, теперь она чувствовала себя униженной.

— Ничего не решено, — заявила Лина, заковывая себя в ледяной панцирь, который она полировала на протяжении последних восемнадцати месяцев. — Я не могу дать никаких гарантий. Тебе придется подождать, пока я не переговорю со своим начальством.

Она поднялась, желая завершить эту беседу и зализать раны в одиночестве.

— Разумеется. — Сет тоже встал.

Долг вежливости требовал проводить его. Она не сделала это сегодня утром. Теперь же Лина решила держаться исключительно профессионально — ее гордость того требовала. Но к дверям они шли в гробовом молчании.

— Не провожай меня до лифта. Я уверен, что ты очень занята.

Она вздернула подбородок:

— Мне не трудно.

Сет улыбнулся:

— Лина, хочу, чтобы ты знала: я не продаю себя. — Он приблизился к ней и проговорил очень мягко: — Даже за высокую цену. То, что этой ночью было между нами, не имеет к делам никакого отношения.

— То, что было этой ночью, закончилось, — бросила она.

— Ты так думаешь? — Его ресницы дрогнули. — Кого ты пытаешься убедить в этом — меня или себя?