Я несколько лет преподавала на последнем курсе обучения социальных работников, проводя со студентами семинары о проблемах женщин. Каждый семестр я устраивала на одном из занятий «день журналов». Студентки приносили свои любимые модные журналы и раскладывали их по полу – получалось как минимум 150 разных изданий. Я выдавала девушкам ножницы, клей и картон. Первое задание: за час нужно было просмотреть журналы, вырезать картинки и сделать из них коллаж своей идеальной внешности: одежда, украшения, волосы, макияж, руки, ноги, ступни, обувь и т. д. – на картинке должно быть отражено все, что их вдохновляет. К концу первого часа у каждой получался готовый коллаж, иногда весьма подробный. Одним из самых важных осознаний этого упражнения было то, как быстро мы разрезаем изображения женщин, чтобы составить из них наши идеальные картинки. Мы хотим использовать ее глаза, нос, губы, волосы, но другого цвета. Руки у нее слишком тощие, а вот бедра мне нравятся. Мы, по сути дела, расчленяем женщин, чтобы вырезать отдельные части и сложить из них совершенство.

Следующее задание было такое: я предложила найти и вырезать из журналов картинки, похожие на них. Изображения должны соответствовать реальному облику участников: внешний вид, размеры и формы тела (руки, ноги, ягодицы…), одежду, которую они надели сегодня, волосы и т. д. Примерно через четверть часа многие студентки терялись и бросали работу. Кому-нибудь удавалось найти похожую прическу или туфли, и на этом все заканчивалось. После этого упражнения я задавала группе один простой вопрос: «Где здесь вы? Вы платите за этот журнал. Вам он нравится. Но где в нем вы?»

Ответ простой, но может вызвать стыд. Нас там нет, потому что мы в этой культуре ничего не значим. И чем дальше вы от идеала (молодая, красивая, белая, приятные черты, сексуальная, стройная; выглядите как дитя, богато, соблазнительно, беззащитно, смущенно, испуганно) – тем меньше вы значите.

Последний шаг в упражнении с журналами – ответить на вопрос: «Как вы чувствуете себя, будучи невидимкой?» Подавляющее большинство женщин отвечали, что они немедленно начинают винить себя: я невидима, потому что недостаточно хороша, или я невидима, потому что незначительна. Только когда мы начали говорить о критической осознанности, женщины начали понимать, что винить себя – разрушительное занятие, которое приводит к стыду.

Невидимость означает разобщенность и бессилие. Когда мы не видим, как нас отражает наша культура, мы чувствуем, что нас уменьшили до таких ничтожных размеров, что мы вот-вот будем стерты, удалены из мира важных вещей. Как процесс стирания, так и его итог, невидимость, могут быть невероятно стыдными.

В тех интервью, где речь шла о старении, травмах и стереотипах, четко прослеживалась тема невидимости; равно как и там, где дело касалось личных характеристик вроде расы или сексуальной ориентации. Делясь со мной своими открытиями и переживаниями, участники исследования помогли мне нащупать основной механизм, который используется, чтобы сократить и стереть нас: стереотипы.

Хотя все мы каждый день пользуемся стереотипами, думаю, полезно будет начать с определения. Вот самое четкое из найденных мной: «Стереотип – это чрезмерно обобщенная, жесткая характеристика, приписываемая людям, принадлежащим к определенной группе» [37]. Иногда мы со спокойной душой применяем стереотипы в разговоре, потому что используем их не из предрассудков и не желая кого-то очернить; мы просто хотим быстро и емко охарактеризовать человека.

• Она этого не сделает. Она же «зеленая».

• Ой, не знаю, что она об этом подумает. Она такой консерватор.

• Не спрашивай у нее. Она полнейшая клуша.

Я чаще всего ловлю себя на том, что фиксирую внимание на обуви: она носит сабо, эта – шлепанцы, а эта – мокасины.

Такие фразы кажутся вполне безобидными. Но от безобидного до позорного – один шаг. Взгляните на такие утверждения из интервью.

• «Она, кажется, китаянка – знаете, умная такая».

• «Она – индианка. Они всегда жутко грубые».

• «Она такая ограниченная, терпеть не могу старух».

• «Я думаю, она стала такой, потому что ее два года назад изнасиловали».

• «Ее это не обидит, она типичная бабушка – божий одуванчик».

• «Не думаю, что она сумасшедшая, обычная черная стерва».

• «Ее парень из Пакистана, наверное, он ей не разрешает выходить».

Это уже не безобидно, это обидно и стыдно. И хотя мы морщимся, читая эти фразы, большинство из нас постоянно пользуется подобными стереотипами. Они дают нам возможность разложить людей по заранее подписанным полочкам, которые хорошо нам известны и которые имеют для нас смысл. И они дают нам право обвинять людей в их проблемах, избавляя от ответственности за сочувствие: «Не хочу быть с тобой, когда тебе плохо, ты сам во всем виноват».

Стереотипы, позитивные и негативные, вредят людям. Согласно исследованиям, позитивные стереотипы воспроизводят стерильные, идеализированные картинки, а негативные – дискредитирующие и гротескные [38]. Так или иначе – мы преобразовали тебя до чего-то такого, что легко осваивается нашим мозгом.

Вот что пишет о стереотипах Мишель Хант, эксперт по развитию и модернизации организаций: «Я не хочу, чтобы меня заносили в какую-то категорию. Я не могу себе этого позволить. Я всю жизнь выстраивала собственную личность, со всеми моими разнообразными проявлениями и сложностями, и меня оскорбляет, когда меня отправляют в корзинку с надписью, например “феминистки” или “афроамериканки”. Это означает, что я говорю, хожу и думаю, как целая группа людей. В этом кроется опасность для некоторых моментов, в которых сейчас проявляется человеческое разнообразие. Оно приводит к усилению категоризации, а не уменьшает ее. В то же самое время существует моя уникальность, которая включает в себя женский пол, афроамериканскую расу и все остальное, что, собственно, и составляет мое “я”, – и мне хочется, чтобы ее ценили. Мне нужно, чтобы мне позволили показать свою уникальность во всем многообразии ее проявлений» [39].