Посреди завтрака Уолтер со сверкающими глазами, бледным лицом и дрожащими губами встал из-за стола и сказал сквозь зубы:

— Я не трус. Время докажет, что вы заблуждаетесь. Никогда не думал, что мама, отец, сестра и брат будут так со мной обращаться! — и он вышел из комнаты с гордо поднятой головой.

На языке у Анны уже вертелась очередная колкость, но отец остановил ее.

— Помолчи! Мы слишком суровы. Уолтер всегда был медлительным. Я уверен, что в конце концов он сделает правильный выбор.

После завтрака родители обсудили, что делать с младшим сыном, и решили прибегнуть к уговорам и просьбам.

— У него мягкое сердце, — сказал мистер Динсмор, — я думаю, что его удастся убедить.

— Уол — твой любимец. А к бедному Артуру ты всегда был слишком строг. Сейчас ты наконец-то увидел, кто из них настоящий человек.

Мистер Динсмор отрицательно покачал головой.

— Нет, еще не увидел. Тот, кто громче всех кричит «ура», часто первым бежит с поля боя.

— Что ж, посмотрим. Надеюсь, Уолтер не предаст родную страну и не сбежит на Север, — высокомерно парировала миссис Динсмор.

Выпустив в мужа эту парфянскую стрелу и с удовольствием заметив, что она попала в цель, надменная леди плавной поступью вышла из комнаты, поднялась по лестнице и остановилась перед дверью Уолтера. Она вошла без стука.

Уолтер стоят, облокотившись на камин. Его высокая стройная фигура казалась воплощением мужской красоты. Уолтер глубоко задумался. Глаза молодого человека были опущены, а открытое, выразительное лицо отражало благородную печаль, переполнявшую его душу.

При виде сына миссис Динсмор испытала прилив материнской гордости. Уолтер шагнул навстречу матери и вежливо помог ей сесть, а затем почтительно стал напротив, ожидая, пока она заговорит.

— Уолтер, мальчик мой, — начала миссис Динсмор, — мы с папой думаем, что были слишком строги с тобой за завтраком.

Уолтер немного покраснел, но ничего не ответил, и мать продолжила:

— Конечно же, на самом деле мы не думаем, что ты трус. Но пойми — нас оскорбляет, что ты не желаешь поддержать Конфедерацию. Скоро все соседи и друзья сочтут, что ты изменил родному штату. Твое имя будут произносить с презрением и отвращением.

Уолтер вздохнул, прошелся по комнате и опять остановился возле матери.

— Мама, — сказал он, — ты ведь меня знаешь. Мне нужно время, чтобы принять важное решение. А сейчас мне трудно, как никогда. Посмотри — даже людям, которые гораздо опытнее и мудрее меня, нелегко сделать выбор. Они размышляют. Вот и я думаю, кому мне служить: штату или федеральному правительству? И где проходит граница между преданностью штату и изменой стране?

— Что ты выдумываешь проблемы там, где их нет? Лично я не вижу никаких трудностей, — гневно прервала Уолтера миссис Динсмор (она их действительно не видела). — Ты должен быть верен штату — и все! И больше я не желаю ничего слышать о твоих высосанных из пальца терзаниях. Бери пример с папы и с Артура. Разве они сомневались хоть одну секунду?

— Мама, — сказал Уолтер, и в его голосе слышалась неподдельная боль, — я уже не мальчик. Мужчина, который не имеет собственного мнения, достоин презрения. Единственное, о чем я прошу, — о времени, чтобы принять решение. И вот что еще...

— Что еще? Полагаю, речь идет о разрыве с мисс Аллер, — сама себе ответила миссис Динсмор, не дав Уолтеру договорить.

— Нет, мама, — Уолтер с достоинством отверг ее предположение. — Я ее люблю. Мы с Мэри связаны обещанием, и ничто, кроме смерти, нас не разлучит.

— И ты собираешься жениться на этой девице?! Да ведь она поддерживает людей, которые намерены вторгнуться в наши дела! В наши дома! Которые готовят нам ужасы восстания рабов! — в ярости вскричала миссис Динсмор.

— Но вы же сами час назад говорили, что Север не будет сражаться и что нам позволят с миром уйти из форта Самтер, который мы захватили. Надеюсь, что вы правы. Однако ребята с Севера тоже полны отваги. Я думаю, мама, что впереди — долгая, жестокая, кровавая война. — Уолтер стоял перед матерью, печально, серьезно и твердо глядя ей в глаза. — Но прежде, чем я приму в ней участие — неважно, на какой стороне — я хочу быть уверен, что готов к смерти и Божьему суду.

— Ну, тут ты можешь не сомневаться, — изрекла миссис Динсмор с ледяным презрением. — Ты всегда был отменно благочестив. Кроме того, солдаты, павшие за Родину, попадают прямо на небеса.

Уолтер отрицательно покачал головой.

— В последнее время, мама, я изучал Библию и знаю, что такая смерть не спасет мою душу.

— Это работа Хораса и Элси. Занимались бы они своими делами, а других оставили в покое! — и разгневанная миссис Динсмор удалилась.

После разговора с матерью Уолтер, не сказав никому ни слова, уехал. Домочадцы не встревожились, поскольку ему было поручено присматривать за Оаксом и Ионом. Иногда он проводил в этих поместьях по нескольку дней.