Но перед тем как прочесть имя счастливицы вслух, она подняла глаза. И первое, что она увидела, было лицо Скай — взволнованное, полное надежды — с недостёртой зелёной ацтекской полоской на щеке. Точнее, это была даже не полоска, всего лишь след от полоски, но при виде его из памяти Джейн вдруг выпрыгнула непрошеная строчка — слова Радуги из её пьесы: Так пусть же прольётся моя кровь, и хлынет дождь, и взрастёт маис, чтобы несчастный мой народ мог насытиться.Какие прекрасные, трагические слова, подумала она. И, не успев осознать, что делает, сказала:

— Скай. Пёс выбрал Скай.

Скай вспыхнула от радости и бросилась всех обнимать — даже Пса, даже Бетти, — и посреди этих бурных объятий никто не заметил, как Джейн выскользнула из кухни. Скай уж точно не заметила: ей ведь надо было позвонить Джеффри, чтобы сообщить ему радостную весть — она едет! — а потом позвонить тёте Черчи и поблагодарить её за приглашение, а потом позвонить футбольному тренеру и предупредить, что в субботу на игре её не будет.

— Но с домашними заданиями — никаких поблажек, — сказал папа, когда телефонные переговоры завершились. — Кстати, не стоит ли заняться ими уже сейчас, чтобы к понедельнику всё было готово?

Но даже мысль о том, что придётся заранее делать домашку, не омрачила ликования Скай. Она помчалась наверх, перемахивая через две ступеньки, влетела в свою комнату — и остановилась на пороге. Джейн занималась уборкой. Она уже заправила постель и теперь вытирала пыль на столе. Это было плохо. Очень плохо. Даже хуже, чем если бы она плакала. Скай захотелось надавать себе пинков. Как же она могла так бурно радоваться — а про Джейн, про то, как ей сейчас обидно, даже не вспомнила!

— Послушай, — сказала она. — Ты уж извини, что так вышло. Жребий…

— Ничего страшного, — ответила Джейн, усиленно натирая столешницу. — Я тоже потом съезжу. В конечном итоге.

Какие всё-таки убийственные слова — «в конечном итоге». Бедная Джейн. Скай должна была её как-то подбодрить.

— Джейн… Всё, что я тебе наговорила про твою пьесу… В общем, это неправда.

— Да? — Движение тряпки по столешнице слегка замедлилось.

— Да. И знаешь, на самом деле твои объяснения так помогают! Я вот тут подумала… — начала Скай со всем воодушевлением, на какое только была способна: — Хорошо бы мне выучить роль до отъезда в Бостон. У нас ещё целых пять дней, а за это время мы знаешь сколько успеем нарепетировать? Если ты, конечно, не против.

— Я? Нет. Я не против. Сабрина Старр никогда не останавливается на полпути.

— Пьеса-то хорошая. Это просто у меня ничего не получается.

— Я знаю, — сказала Джейн, и тряпка, забытая на краю стола, съехала на пол. — Тогда за работу.

Глава тринадцатая

Ньет!

Розалинда давным-давно для себя решила, какое у неё самое любимое место в Квиглином лесу. То, где она однажды гуляла с мамой, почему-то без Скай и Джейн, — наверно, они тогда были… Впрочем, неважно, Розалинда уже не помнила, где в тот день были сёстры. Зато она прекрасно помнила главное: они с мамой вдвоём — идут, разговаривают, смеются, — и мама принадлежит только ей, больше никому. Свернув с тропы, они брели вдоль ручья, пока не добрели до невысокой каменной стенки. Тогда была осень, как сейчас, и мама смахнула с камней опавшие листья, чтобы можно было сесть у воды и слушать тихое неспешное журчание. Следующей весной, пообещала ей мама, мы с тобой устроим тут пикник, хочешь? И Розалинда кивнула. Но следующей весной…

Розалинда отогнала грустные мысли. Не затем она пришла в свой любимый Квиглин лес, чтобы себя жалеть: хватит уже себя жалеть. А пришла она сюда, вместе с Бетти и Беном, просто потому, что дома стало невозможно находиться: Скай и Джейн репетируют и репетируют, спорят и спорят, и так всю неделю. Хорошо, что завтра Скай уезжает в Бостон — есть надежда хоть чуть-чуть передохнуть, не видеть и не слышать никаких ацтеков целых два дня.

— Кровь! Невинная кровь! Бен, теперь ты повтори.

— Бетти, не надо ему это повторять! — Розалинда встала и, шурша опавшими листьями, пошла посмотреть, чем они там занимаются. Бен и Бетти пыхтя заталкивали Пса в красную тележку.

— Бену надо учить новые слова!

— Пусть учит какие-нибудь другие слова. — Розалинда подхватила Бена на руки и поцеловала в раскрасневшуюся щёку. — Бен, скажи «Пёс»! Или «Бетти»! Ну? «Бетти». А «кровь» мы не будем говорить, да?

Бен решил ничего не говорить.

Бетти сделала ещё одну попытку.