Должен заметить: я все еще не мог осознать, что Элли стала жертвой этого ужасного преступления. Вернее, одной из жертв.

Офис главного судмедэксперта также прислал на совещание свою представительницу — доктора Полу Кук, вдумчивую исследовательницу с острым умом и обманчивой внешностью безвольной толстушки и рохли. Когда я пожимал Поле руку, уголки ее рта чуть заметно приподнялись. Я принял это за попытку улыбнуться и изобразил ответную улыбку.

— Спасибо, что пришли, Пола. Ваше присутствие на сегодняшнем брифинге трудно переоценить.

— Эта мясорубка — худшее, что я видела за последние четырнадцать лет, — сказала она. — Убитые и изуродованные дети, родители… Невозможно смотреть. Самое главное, что все это представляется совершенно лишенным смысла.

При входе мне вручили пачку фотографий с места преступления, и мы с Полой начали развешивать их на специальной доске, пришпиливая булавками. Я потребовал, чтобы снимки сделали покрупнее, примерно 11 на 14 дюймов. Собравшиеся в зале люди должны были проникнуться ощущением того, что произошло вчера в Джорджтауне, и испытать хотя бы подобие тех чувств, которые испытывал я.

— Вполне возможно, что это изолированный спонтанный акт насилия, — сказал я несколько минут спустя, стоя у доски с фотографиями и обращаясь к аудитории. — Однако на вашем месте я не стал бы рассчитывать на это. Чем глубже мы вникнем в данную ситуацию, тем лучше подготовимся к следующему подобному преступлению, а его вероятность нельзя сбрасывать со счетов.

Сказав это, я решил, что многие детективы из убойных отделов почти наверняка воспримут мои слова скептически. По их мнению, я слишком часто занимался расследованием серийных убийств, поэтому так и говорю. Но мне, по правде сказать, было наплевать, что они по этому поводу думают.

В течение следующих пятнадцати минут я в общих чертах обрисовал ситуацию для тех, кто вчера не был на месте преступления и знал о нем только по слухам или из сводки происшествий. Потом уступил трибуну Поле. Она высказалась по делу более конкретно, используя в качестве иллюстративного материала висевшие на доске фотографии.

— Картина обнаруженных на трупах ран, порезов и рассечений свидетельствует об использовании холодного оружия различных типов, а также о том, что ранения наносились с различной силой, умением и в разной манере, — сказала она, тыча в снимки лазерной указкой, чтобы продемонстрировать повреждения, нанесенные убитым членам семейства Коксов. — По меньшей мере одно из орудий преступления имело лезвие с зубцами, как у пилы, весьма значительные размеры другого наводят на мысль о мачете. Ампутации сделаны не чисто, иначе говоря, весьма неквалифицированно, то есть посредством хаотичных повторяющихся ударов, наносимых орудием преступления в одно и то же место.

Детектив Монк Джеффрис, сидевший в первом ряду, задал судмедэксперту вопрос:

— Полагаю, что преступники не делали этого раньше и отчасти практиковались?

— Утверждать не берусь, — ответила Пола, — но не удивилась бы, узнав, что дело обстояло именно таким образом.

— Мне тоже так кажется, — заметил я. — Похоже, они и впрямь тренировались на трупах: как отрубать руки, ноги и иные части тела. — Имея свою точку зрения на эти убийства, я добавил: — Не могу отделаться от впечатления, что в этом акте тотального насилия принимали участие очень молодые люди.

— Может, неопытные? — уточнил Джеффрис.

— Нет, именно очень молодые. И я имею в виду не только эту зловещую тренировку. Примите также во внимание сломанную кровать и сопровождавший это преступление бессмысленный вандализм. Кроме того, не стоит забывать и о том, что в налете принимали участие человек пять, а может, и больше. То есть действовала весьма значительная группа. Когда я анализирую все эти факты, у меня появляются следующие предположения: банда, культ, ОП. В таком вот порядке.

— Банда? — переспросил офицер из Д-1. — Вы когда-нибудь видели, чтобы члены уличной банды отрубали своим жертвам руки или ноги?

— Я вообще никогда не видел ничего подобного. И точка, — ответил я.

— Ставлю двадцать баксов на «организованное преступление». Кто-нибудь готов поддержать пари? — крикнул Лью Коупленд, компетентный, но крайне циничный и неприятный парень из отдела тяжких преступлений Д-1. Те, что пришли с ним из Д-1, засмеялись.

Я же в сердцах швырнул свой пюпитр с прикрепленным к нему листком бумаги через всю комнату. Пюпитр ударился о стену и с грохотом упал на кафельный пол. Поскольку подобные эмоциональные выплески были мне несвойственны, это произвело впечатление.

В зале установилась тишина. Я поднялся со стула, пересек комнату и поднял с пола пюпитр с листком, на котором делал заметки по ходу совещания. Краем глаза я заметил, что Бри и Сэмпсон обменялись взглядами, которые мне не слишком понравились. Они явно считали, что я не смогу вести это дело.

После моей эскапады на сцену вышла Бри и начала раздавать задания. Прежде всего мы должны опросить соседей убитых, проинструктировать наших уличных информаторов, чтобы те навели справки по поводу событий прошлой ночи, а также получить свежие данные по исследованию улик из лаборатории.