– О чём поговорить?

– Ну, скажи, што есть вот такие материалы.

Перед тем, как направиться к Президенту, главный чекист готовился к различным поворотам беседы. Предполагал, что Горбачёв, как он часто это делал, постарается уйти от трудного решения, начнёт крутить, предложит подождать, как будут развиваться события. Но рассказать самому Яковлеву!

– Этого делать нельзя, Михаил Сергеевич. Я приду и выложу ему всю оперативную информацию, чем выдам наших разведчиков. Такого ни у кого в практике не было. Мы же предупредим Яковлева. Спугнём его. Они всё закроют и на этом дело кончится.

– А ты как-то так… попробуй.

Председатель КГБ смотрел на Президента и видел, что тот его уже почти не слушает. Понял: если он сейчас откажется, то Горбачёв сам предупредит Яковлева. А это может быть хуже.

Все, кто шёл на приём к Горбачёву, первым делом попадали в кабинет руководителя его аппарата Валерия Ивановича Болдина. Он составлял график рабочего дня президента. В этом же кабинете ждали вызова из первой приёмной. Председатель КГБ не составлял исключения. Поэтому, направляясь к Горбачёву, Крючков осторожно рассказал Болдину, которого знал, как единомышленника, с чем идёт к президенту. Выйдя оттуда потрясённый, передал состоявшийся разговор. Успокаивая Крючкова, Валерий Иванович предложил организовать как бы случайную встречу втроём. Потом он выйдет, а они останутся.

Через некоторое время Болдин сообщил Крючкову, что на приём к президенту собрался Яковлев. Естественно, зайдёт к нему. Можно подъезжать.

С Лубянки до Кремля – езды несколько минут. Поднявшись на третий этаж здания бывшего Сената, где располагались рабочие апартаменты главы государства, председатель КГБ вошёл в кабинет руководителя президентского аппарата. Поздоровался с хозяином и гостем. Перебросились ничего не значащими фразами. Болдин взял какой-то документ. «Сейчас вернусь» – и вышел.

– Александр Николаич, у меня к вам разговор, – немедленно начал Крючков. – Есть одна неприятная информация.

Яковлев без интереса поглядел на «жандарма», как он теперь иногда называл председателя Комитета. «Опять начнёт: гласность выходит за опасные пределы…»

Когда-то Яковлев считал Крючкова едва ли не либералом. В середине 80-х годов тот критиковал колхозно-совхозную систему, выступал за перемены в разных областях государственной жизни. Вполне вписывался в перестроечную команду людей с «новым мышлением». Именно с подачи Яковлева генсек сделал Крючкова председателем КГБ. Однако не учёл Александр Николаевич возможного влияния системы. Сейчас рядом с ним сидел махровый консерватор, то и дело встревающий в процесс резких перемен.

– Слушаю, Владимир Александрович. От вас получить приятную информацию, как летом дождаться снега…

Крючков улыбнулся краешками губ и заговорил. «Он пересказывал Яковлеву некоторые донесения агентуры, приводил обобщённые оценки его возможностей той стороной» и, не отрываясь, внимательно наблюдал за реакцией. Для Яковлева всё это оказалось полнейшей неожиданностью. Сначала он окаменел, потом взмок от страха. «Что это? – лихорадочно думал он. – Предупреждение о завтрашнем аресте? Или предложение к самоубийству, чтобы не раскручивать историю дальше?».

Крючков замолк, ожидая, что скажет Яковлев. Но тот ничего не мог из себя выдавить. Только тяжко выдохнул что-то похожее на «ах-х-ха-х» и разбито молчал. Из-под кустисто разросшихся бровей подавленно взглянул на Крючкова. «Пойдёт ли к Горбачёву или будет принимать решение сам? Нет… сам не решится. Смелости не хватит. Не осмелится сам». Он запоздало поблагодарил Бога за то, что два года назад предложил Горбачёву заменить Чебрикова именно Крючковым. Многолетний помощник Андропова. Явный чиновник по натуре и стилю работы. Услужливый. Старательный. Безотказный.

Перед тем «серому кардиналу» с Генеральным секретарём удалось под корень вычистить реальную и потенциальную оппозицию в армии. Помогла операция «Руст». Молодой очкастый авантюрист из Германии на крошечном самолётике прилетел на Красную площадь в Москве и сел возле собора Василия Блаженного. Как они тогда разгромили всех недовольных политикой «разумного разоружения», протестовавших против сдачи американцам лучших советских ракет, в том числе новейшей ракеты «Ока». Однажды он пришёл к своему в ту пору ещё «однокоманднику» Лигачёву и, не застав его, с восторгом протянул ладони к помощнику. «Во! Все руки в крови! По локоточки!» Сняли не только министра обороны, начальника Генштаба, командующих округами, флотами. Уволили, исключили из партии, посадили в тюрьмы десятки людей, вплоть до командиров дивизий и полков. Американцы сравнили этот погром со сталинской чисткой армии в 37-м году. Пусть сравнивают. Пусть кто-то бормочет, что молодого немца специально подготовили и операцию «Руст» провели западные разведки, чтобы помочь Горбачёву убрать из армии противников ослабления обороны. На многие важные армейские посты поставили своих людей. Вскоре сменили и Чебрикова. История заговора против Хрущёва с участием председателя КГБ Семичастного должна была постоянно напоминать, что во главе Комитета нужен свой человек. Как Андропов при Брежневе.

Таким казался и Крючков. Но из него вышло совсем другое. Как же я просчитался? – думал Яковлев, пытаясь прийти в себя и не зная, что сказать председателю КГБ, чтобы не ухудшить положение.

Молчал и Крючков. Так продолжалось, пока не пришёл хозяин кабинета Болдин.

В тот же день Крючков доложил Горбачёву обо всех деталях встречи. Рассказал, каким ошеломлённым выглядел Яковлев и как ничего не мог произнести в ответ на информацию председателя КГБ. К удивлению главного чекиста, Президент молча выслушал доклад и, никак на него не отреагировав, сразу дал понять, что у него есть более важные дела. Крючков ушёл без всякого решения.