Всероссийская чрезвычайная комиссия при Совете Народных Комиссаров по борьбе с контрреволюцией и саботажем (ВЧК) была создана на заседании Совнаркома 7 декабря 1917 г. Здесь же были определены и ее задачи: «1) пресекать и ликвидировать все контрреволюционные и саботажные попытки противодействия по всей России, со стороны кого бы они ни исходили; 2) предание суду революционного трибунала всех саботажников и контрреволюционеров и выработка мер борьбы с ними». Уже само отсутствие в протоколе Сов наркома четких критериев понятия «контрреволюция» являлось одним из условий упрочения государственного правового произвола. Он достиг небывалого размаха во время «красного террора», объявленного 3 сентября 1918 г. в связи с убийством М.С. Урицкого и ранением В.И. Ленина. Террор привел к гибели тысяч людей, в первую очередь бывших офицеров, предпринимателей, владельцев состояний и вообще тех, кого тогда относили к разряду «буржуазии». Главной задачей террора было не столько устранение опасных политических противников (большинство расстрелянных к ним не относилось), сколько устрашение инакомыслящих. Широкое общественное возмущение все же положило пределы террору — даже «Правда» устами одного из публицистов выступила в октябре 1918 г. против непрекращающихся казней. Публикация в «Вестнике ВЧК» осенью 1918 г. статьи вятских чиновников, предложивших применять к «контрреволюционерам» пытки, привела не только к закрытию этого журнала, но даже к публичному обсуждению на страницах печати действий ВЧК. Однако сеть уездных и губернских органов ВЧК продолжала неуклонно расширяться и к 1920 г. охватила всю территорию советизированной части России.

Милиция, созданная 28 октября 1917 г., особого политического значения не имела и занималась в основном охраной общественного порядка и борьбой с уголовными преступлениями. Но в той ситуации, когда были смещены и неотчетливо оформлены сферы компетенции различных государственных структур, она выполняла и ряд функций политического контроля, особенно там, где отсутствовали органы ЧК.

Важным инструментом политической власти являлась цензура. Закрытие «буржуазных» газет началось с октября 1917 г. Но уже вскоре были запрещены не только «кадетские» издания, но и «социалистическая» пресса эсеров и меньшевиков, которая печатала враждебные большевикам материалы. Выпуск «умеренных» газет продолжался, но к лету 1918 г. свобода периодической печати в Советской России была ликвидирована. Беспрепятственно распространялись только коммунистические и официальные издания. Свои, отличающиеся от большевистских, взгляды граждане России могли, правда, выражать в книгах и журналах, но и здесь не допускалось никаких, пусть и косвенных, политических выпадов. Даже на философские, экономические и социологические публикации, отличавшиеся усложненным языком, власти смотрели с опаской, ограничивая их выпуск. К 1920 г. были национализированы почти все частные издательства и типографии страны. Многие из них продолжали работать, но уже по заказам Государственного издательства (Госиздата). Таким образом, создавались предпосылки для всеобъемлющего, хотя пока и неофициального, государственного цензурного контроля.

Старая армия в последние месяцы 1917 г. быстро разлагалась, падение дисциплины и дезертирство здесь приобрели широкие масштабы. Вскоре началась плохо управляемая, осуществляемая преимущественно явочным порядком демобилизация. Остановить ее большевики не имели сил. Декрет СНК РСФСР 15 января 1918 г. «О создании рабоче-крестьянской Красной Армии» отражал их попытки создать на обломках разваливающейся армии хоть какую-то боеспособную военную силу, могущую противостоять немецкому наступлению. Официально рождение Красной Армии связывают с 23 февраля 1918 г., одним из дней ожесточенных боев между немецкими и русскими ополченцами, хотя именно тогда ЦК РСДРП(б) одобрил условия унизительного Брестского договора.

Первоначально армию стремились создавать на «классовой основе», только из рабочих и беднейших крестьян. Поскольку добровольцев оказалось мало, ВЦИК в мае 1918 г. ввел всеобщую воинскую обязанность. Прежний порядок избрания солдатами командного состава вплоть до командира полка отменялся.

Призывом и обучением войск ведали созданные в апреле 1918 г. волостные, уездные и губернские военные комиссариаты. Новые принципы военного строительства законодательно закреплялись постановлением V Всероссийского съезда Советов 10 июля 1918 г. «Об организации Красной Армии». Военнообязанными объявлялись лица от 18 до 40 лет, независимо от их социального происхождения. Брались на учет все бывшие офицеры, которые, согласно решению съезда, были «обязаны становиться на те посты, которые им укажет Советская власть».

Ключевая роль в создании новой армии принадлежала Троцкому. Возглавляемый им Реввоенсовет, используя весь набор средств, от расстрелов до поощрений, быстро добился укрепления воинской дисциплины. С помощью военспецов, широко привлекаемых в армию, удалось придать боеспособность плохо обученным красноармейским частям. Борясь с «партизанщиной» в армии, Троцкий получал безусловную поддержку Ленина, защитившего его весной 1919 г. на VIII съезде РКП(б) от нападок «военной оппозиции». Новая армия, однако, сохранила ряд примет «революционной» ломки 1917 г. Продолжал существовать институт военных комиссаров, узаконенный 6 апреля 1918 г. Комиссары должны были контролировать действия военных руководителей и следить за благонадежностью войсковых частей. Не восстанавливались и старые воинские звания.

Численность армии быстро росла: 196 тыс. в апреле 1918 г., 550 тыс. в сентябре 1918 г., 3 млн человек в конце 1919 г. Была создана четкая структура высших органов военного управления: Народный комиссариат по военным и морским делам, Революционный Военный Совет Республики (РВСР), мобилизационный учебный и учетный военный орган — Всероссийский главный штаб, оперативный военный орган — Полевой штаб РВСР. «Политическим воспитанием» красноармейцев ведало Политическое управление при РВСР (ПУР).

Октябрьский переворот не был случайностью и являлся таким же порождением общественного брожения, как и ранее Февральская революция. С одной стороны, он отразил усиление анархистского настроя масс, стремление к полному и беспощадному устранению всего того, что связывалось ими со старым режимом, их нежелание подчиняться сковывающим законообразным ритуалам, сколь бы «революционно» они ни обосновывались. С другой стороны, здесь сказалась их апатия и разочарование в умеренно-социалистических лозунгах.

«Большевистские» настроения охватили в конце 1917 г. значительные слои людей. Но во многих случаях можно говорить лишь о совпадении низовых политических устремлений и большевистских лозунгов, зачастую имевших популистский характер и использовавшихся как инструмент достижения власти. Ослабление «большевистских» симпатий, наблюдаемое уже в первой половине 1918 г., и нарастание антибольшевистского сопротивления в последующие годы нельзя, однако, назвать всеобъемлющим. Миллионы людей так или иначе связали свою судьбу с большевизмом — через службу в государственных учреждениях и в Красной армии, через дележ чужого имущества и в городе, и в деревне — через хлеб и через кровь. Для них крах большевизма был бы их личным крахом, сколь бы малыми не были плоды, которыми они пользовались.