– С радостью... – невесело усмехнулась Даша, – радости в последнее время что-то маловато. Дело в том, Ольга, что хотела тебя попросить как-нибудь навестить меня на работе. Просто прийди и спроси меня у вахтера, тебе покажут, в какой я комнате занимаюсь. Лучше всего зайди в понедельник или во вторник. Или в пятницу, например. Но можешь и в любой другой день.

– По понедельникам у тебя бывают больные дети? – уже догадалась я.

– Точно, – кивнула Даша, – просто поговори с ними, пообщайся, как ты умеешь. Глядишь – и обнаружишь, как им можно помочь. Мне почему-то кажется, – доверительно добавила Даша, – что у тебя получится помочь им. Ты же ведь помогла уже многим людям.

Я неопределенно качнула головой. Прийти-то я смогу. Смогу и пообщаться с больными детьми, постараться проникнуть в подсознание кого-нибудь из них, чтобы выяснить – в чем причина их странной болезни. Если организм поражен на уровне психологическом, то почти наверняка я смогу быть чем-нибудь полезна для этих несчастных малышей.

– Так ты согласна? – с надеждой спросила Даша.

– Конечно, согласна, – ответила я, – в понедельник буду как штык.

– Отлично! – просияла Даша.

И раздался звонок в дверь.

Конечно, это был Васик. Но это был очень странный Васик. Одежда на нем болталась кое-как, а волосы были растрепаны так, что казалось, будто он приехал сюда не на машине, а скакал на коне через бескрайние снежные равнины. К тому же – что более всего бросалось в глаза – лицо Васика было изуродовано явно очень сильным ударом – губы вспухли и до сих пор сочились кровью – вокруг левой стороны рта расплывался обширный синяк, а когда Васик приоткрыл рот, чтобы поздороваться, стали видны острые осколки – то, что осталось от его передних зубов.

– Ждравштвуйте, – угрюмо прошепелявил он, вваливаясь в прихожую, – только-только ошвободилфя и фраву к вам. Ольга, – он исподлобья посмотрел на меня, – ты мне офень нувна, офень...

– Мамочки, – произнесла позади меня Даша, – вот это видок...

– Васик, – ошарашенно пробормотала я. – Кто тебя так отделал?

– Фейфаф рафкаву, – ответил Васик.

– Кто? – переспросила Даша, – Фейфах Рафкаву? Кто он такой? Имя вроде арабское...

– Погоди, – остановила я Дашу, – он не то имел виду. ОН хотел сказать – сейчас расскажу.

– А-а... – протянула Даша.

– А ты, Васик, – повернулась я к Васику, – раздевайся и проходи на кухню. Там и расскажешь все по порядку. И говори, пожалуйста по-медленнее и более... членораздельно. А то и правда – очень трудно понимать, что ты хочешь донести до нашего сведения.

– У него же зубы передние переломаны, – прошептала, приложив ладони к щекам, Даша, – он поэтому так неразборчиво говорит – шепелявит.

– Я не фепелявлю! – воскликнул Васик, сдирая с себя куртку, – то ефть... Я не потому фепелявлю, фто... Тьфу ты, фферт!

Он сплюнул в угол какие-то розовые комочки.

– Я не потому шепелявлю, – уже более или менее внятно повторил он, – что зубы сломаны, я шепелявил, потому что мне вату в рот заложили. Рану обрабатывали.

– Так что случилось-то?! – в один голос закричали мы с Дашей.

Васик швырнул свою куртку туда, куда за минуту до этого выплюнул вату изо рта и взмахнул руками, будто пытался улететь.

– Не знаю я что случилось! – заорал он. – Не знаю!! Просто не понимаю! И ментам тоже объясняю – не понимаю, почему именно с нами такое случилось!

– А что случилось? – повторила я. – Где Нина?

– В больнице, – буркнул Васик и прошагал на кухню.

Мы с Дашей переглянулись. Я отчетливо увидела тревогу в ее глазах. Да и сама я не на шутку была взволнована внешним видом Васика, его состоянием – и больше того – его невнятными фразами, в которых, как мне казалось, таилось много страшного, чего он нам еще не успел рассказать.

Из кухни полетел шум разбивающийся об эмалированную поверхность раковины струи водопроводной воды. Затем раздалось невнятное бульканье.

– Что?! – в один голос воскликнули мы с Дашей и бросились на кухню.

– Я говорю – Нину ранили, – поднимая голову и вытирая льющуюся по подбородку воду, сказал Васик, – она теперь в больнице.

– Кто ранил?! – выдохнула Даша, а я спросила:

– Серьезно ранили?

– Два огнестрельных ранения, – проговорил Васик и тяжело бухнулся на стул, – оба – в грудь...

Даша тихо охнула.

– Одна пуля прошла, не задев жизненно важных органов, – проговорив Васик, доставая из заднего кармана джинсов страшно измятую пачку сигарет, – а вторая задела верхушку правого легкого. Там... кровотечение сильное и все остальное. Врачи говорят – состоятние тяжелое, но стабильное... Я был в больнице – Нина пока без сознание. Еще не приходила в сознание – после того момента, как в нее стреляли...