Алексис смотрел из глубины комнаты на окно, вспоминал, как они стояли с Верой и целовались в ореоле ослепительного света. Красиво и романтично.

Как ни странно, за время проживания в итальянском городке, он редко думал об Ирине, хотя ведь именно с ней у него завязался роман после встречи в «Десятке». Казалось бы, его помыслы, чувства, желания, должны быть захвачены именно этой девушкой. Но нет, это было не так. Ирина была неожиданной, забавной, временами милой, но… Всё было не то! Вера — вот, кто была ему нужна. Именно она и никто иной.

Сейчас он должен был помочь Ире. Обязан. Но на самом деле ничто не принуждает его к такому поступку — в сущности, их мало что связывает. Тогда в зале ресторана, когда он смотрел в глаза Веры, у него возникла мысль отказаться и не возвращаться в Москву для обмена. Мысль мелькнула и исчезла.

Как же это назвать: чертовой порядочностью, упрямством характера, верой в принципы, один из которых «своих не бросаем»?

Алексис берет бутылку старого вина, открывает её, льёт вино в бокалы. Вино льется с бульканьем, стенки бокалов приобретают гранатовый цвет. Входит грузный Никколо, он тяжело дышит, вносит тарелки с пастой. У них в офисе есть небольшая кухня, где можно готовить, там Никколо и занимался священнодействием с пастой. Это его любимое блюдо, приготовление которого не доверяется никому.

Он садится за стол, и они с Алексисом принимаются есть, запивая пищу вином.

— Какой бы ты хотел подарок? — между прочим, спрашивает Алексис.

Он не придерживается западных правил, когда дарят всякие безделушки, хоть и памятные чем-то, но малопригодные для практического применения. Ему нравится делать дорогие подарки, потому что он, как и Вера, в своем мире может позволить себе всё. В прошлый день рождения Никколо была подарена моторная яхта. В этот, он подумывает о хорошей машине, например «Мерседесе». Компаньон еще не знал о его замысле и Алексису приятно разыгрывать из себя Креза.

— Я? — Никколо коротко задумывается, — круиз по Средиземному морю.

— Можно устроить, — кивает головой Алексис, но потом, вспомнив ресторан «Негреско», где он видел Макарова в паре с Вероникой Ивановной из отдела Веры, уточняет — одно место или?..

— Одно, конечно, одно! — круглое лицо Никколо изображает удивление, поскольку у него нет тайн личной жизни. Алексис знает обо всех его романах в прошлом и о том, что сейчас он в поиске.

«В ресторане был тот Макаров. — думает Алексис, — я не ошибся, когда предполагал, что мой Никколо остался в Бордигере. Конечно, я идиот! Там же был мир Веры, её герои, а мои здесь, со мной».

— Круиз, так круиз! — замечает он, — а я, признаться, хотел подарить тебе «Мерседес».

— Зачем мне машина? — заплывшие глаза Никколо удивленно раскрываются, и Алексис отмечает, что в этом мире персонажи богаты мимическими выражениями. В Москве люди более скрыты — ничего не прочитаешь на их лицах. Об этом еще Вера ему говорила и с этим не поспоришь! Все-таки здесь Италия и Франция, а там Россия.

— Тебе разве не хочется куда-то поехать из города? — спрашивает Алексис, — например, во Францию или Германию. Путешествовать на машине не хуже, чем плавать на лайнере по морю. Поверь мне!

— Верю! Но лучше круиз.

— Окей!

Они продолжают есть, пить вино. Солнце залетает в комнату, отодвигая трепещущие занавеси в стороны и пронизывая пространство длинными желтыми лучами, как щупальцами, падая бликами на деревянный пол. Один из таких лучей косо ложится на ноги Алексиса, обутые в светло-бежевые летние туфли. Он чувствует, как нагревается кожа обуви, но ноги не убирает. Приятное тепло успокаивает и расслабляет.

Он думает, что сейчас, когда предстоит сложное возвращение в Москву, в другую жизнь, ему как никогда потребуется стойкое душевное спокойствие, защищающее подобно бронежилету от суеты и издерганности реального мира. Душевное спокойствие… Его не просто достичь.

Алексис смотрит на компаньона, увлеченного поглощением пасты, на свой бокал красного вина, на солнечную комнату, на чертежи свернутые рулоном и стоящие у стены. Он знает, что там, у пирса, есть несколько парусных яхт, спроектированных им. Они стоят на привязи, покачиваясь мачтами, как будто приветственно машут ему руками.

Это и есть его мир, то самый, который дает душевное спокойствие, заряжает его как аккумуляторную батарейку. Мир, который ему не хочется покидать.

— Надолго уезжаешь? — прерывает размышления Алексиса Никколо.

— Боишься, что не справишься один?

— Всякое может быть! — пожимает толстыми плечами компаньон.

— Знаешь, я познакомился с девушкой, работающей на нашего заказчика. Её зовут Вера, и она живет в Ницце. Я тебе оставлю её телефон. Возникнут трудности — звони ей, она поможет!

Никколо молча наклоняет голову вниз, в знак согласия, и Алексису кажется, что своими манерами он напоминает Горбоносого распорядителя в зале отеля ресторана «Негреско». Такая же загадочная немногословность, приветливая учтивость в которой сквозит воспитание старой школы.