Большинство отправилось купаться. И Нийда пошла с ними. Хийе и другие заядлые волейболисты на площадке между соснами лупили по мячу. Мерле в обществе трех фабричных механиков хлопотала возле коптильни.

Силле заковыляла к ним в надежде быть полезной там, но бородатый молодой человек, по имени Виханди, сказал, что раньше чем салака не подзолотится, ее помощи не потребуется. Пусть барышня держится от коптильни подальше, посидит на пенечке и полечит свой пальчик.

Долговязый, с усиками-щеточками, брюнет Ринальдо с ходу обнял Силле за плечо.

— Что это такое! — рассердилась Силле и оттолкнула руку Ринальдо.

Она скользнула взглядом в сторону дачи — если Индрек видел это с крыши, то у него будет повод сегодня второй раз покачать головой.

— А что? — удивился Ринальдо. — Я хотел поддержать вас, а вы что подумали?

— Подумала, что дело не так плохо, чтобы помогать мне. Как-нибудь сама справлюсь, — пробормотала Силле и направилась к пню.

«Что это со мной? Не умею общаться с людьми, не могу с честью выйти ни из одного положения, будто истукан неуклюжий, красней за каждый шаг».

Ринальдо опередил ее и сдул с пня соринки.

— Прошу! Пожалуйста!

Он хотел было снова помочь Силле сесть, но отдернул руки, спрятал их за спину и поклонился.

— Пожалуйста! Пень чистый!

— Ринальдо! — крикнула Мерле. — Что за отлынивание? Работать!

— Пардон! — поклонился Ринальдо и ушел.

Вначале Силле обрадовалась, что осталась одна. Но вскоре чувство облегчения сменилось грустью и ощущением, что из-за вынужденной бездеятельности она совершенно лишняя в этом мире.

Была бы под рукой хоть газета Индрека — можно было бы продолжать разгадывать кроссворд. Или бумага и карандаш — попыталась бы от нечего делать набросать этих коптильщиков салаки. Злюка Виханди своей окладистой бородой, закоптелыми руками и подвернутыми до колен брюками напоминал ей Робинзона Крузо. В тренировочных брюках ему, казалось, было так же хорошо, как в ослепительно белой сорочке и цвета морской синевы костюме, каким Силле увидела его утром первого рабочего дня.

Большеносый, широколицый и добродушный Кару, один из помощников Виханди, походил на Деда Мороза. Ринальдо выглядел сошедшим со сцены опереточным комиком, который исполняет роль обожателя Мерле и одновременно усердно пытается услужить ей, Силле. Мерле была захвачена работой, подметала самодельной метлой вокруг коптильни, давала распоряжения Ринальдо, смеялась во весь рот его шуточкам и чувствовала себя великолепно. Лицо ее делалось серьезным лишь тогда, когда она встречалась взглядом с Силле; что вызвало недовольство у Мерле, когда они столь неожиданно встретились на берегу моря, Силле так и не поняла. В то время как Нийда вместе с ребятами хлопотала вокруг Силле, Мерле незаметно исчезла. А когда они вчетвером подошли к даче, Мерле уже успела раздобыть где-то большой красный передник и заканчивала вместе с фабричными механиками насаживать на железные прутики очередную порцию салаки.

Сейчас, сидя на пне, Силле повернулась к лесу и старалась ни о чем не думать. Ей эта отрешенность давалась просто. Даже не понадобилось прибегать к волшебной палочке-выручалочке от плохого настроения, как учила мама, — пересчитывать вокруг различные цветовые оттенки.

Лес захватил все ее внимание. Высокий, чистый и безлюдный, изумительно живой в своей неподвижности — таким он стоял у нее перед глазами. Какой только живности не обитало в зарослях вереска, в траве и в латках рдеющего мха! Седовершинные великаны ели опустили до земли свои темно-зеленые ветви, образуя затененный шатер вокруг ствола. Для кого? Кто находил там укрытие? Дикие козы? Зайцы? Исполины-сосны, наоборот, стояли в неколебимом покое, как многоопытные почтенные старцы. Молоденькие сосенки держались от них кучкой в некотором отдалении. Шелестели тонкие светлые березки и осины, будто девчонки, перешептывались они между собой. Зато ольха дремала в тихом сне.

Внимание Силле привлек женский голос.

— Вы не знаете, куда подевался детский сад? — спрашивала женщина.

К коптильщикам подошли стройная девушка с ниспадающими на плечи медно-рыжими волосами и плечистый молодой человек. Девушка показалась Силле знакомой, где-то на фабрике она уже видела ее. Молодого человека Силле знала хорошо еще с производственной практики. Это был инженер-технолог Имре Лойк, тот самый, который организовывал экскурсии и всякие коллективные походы, обучал молодых рабочих и всегда говорил о школьницах-практикантках почему-то в третьем лице.

На вопрос девушки Виханди выразительно кашлянул и быстро указал глазами сперва на Мерле, потом на Силле. Девушка фыркнула и сделала рукой движение, будто хотела затолкать назад сорвавшиеся с языка слова.

Но Имре Лойк уже подошел к Мерле.

— Ах, они сами тут! И такие деловитые! Просто радость видеть таких проворных людей, — рокотал он своим приятным баритоном.

— Бери на заметку и переводи в кадры, — посоветовала девушка. — Не то закончит школу и исчезнет. И тогда по-прежнему придется нам гнуть спины.

С радостным ожиданием смотрела Мерле на Имре Лойка. Тот развел руками:

— Исчезнет? Что значит исчезнет? Если у человека есть интерес к нашей работе, он никуда не исчезнет. Гони его из парадной двери, он войдет с черного хода, погонишь и с черного хода, заберется в окно. Такие вот дела, Вейнике.

Силле представила, как Имре Лойк, корректный молодой человек, ломится в парадную дверь и с черного хода, а потом лезет в окно. Эта мысль развеселила ее и одновременно возбудила интерес, а что именно привело самого Имре Лойка на кондитерскую фабрику — призвание или что-то другое?