По Библии, в страну Ветилую вторгается мощная иностранная — ассирийская — армия во главе с Олоферном. С точки зрения иудеев Олоферн является варваром, жестоким правителем, угнетателем.

• МНОГИЕ ХОТЯТ ИЗБАВИТЬСЯ ОТ ВЛАСТИ ИЗВЕРГА. — По Библии, иудейский народ желает изгнать Олоферна и его иноземное войско. Поднимается волна сопротивления.

В «античном» римском рассказе среди римлян много недовольных правлением Калигулы. Его считают жестоким и несправедливым правителем. Складывается сопротивление, в которое вовлекаются многие. Зреет заговор.

• ВО ГЛАВЕ НАРОДНОГО СОПРОТИВЛЕНИЯ СТАНОВИТСЯ ЖЕНЩИНА-«БАБА». — Библия говорит, что знатная иудейка Иудифь возглавляет сопротивление Олоферну. Она является центральной фигурой этого момента.

Римская версия сообщает, что во главе обширного заговора становится трибун Херея. На первый взгляд, «ничего женского» в нем нет. Однако у «античных классиков» сохранился явный след того, что в основе их описаний лежали какие-от старые тексты, где говорилось о женщине-героине, возглавившей заговорщиков. Судите сами. И Светоний и Флавий неоднократно подчеркивают, что Калигула именовал Херею БАБОЙ, ВЕНЕРОЙ. Он дал ему такой пароль. А поскольку «женский пароль» многократно и вслух звучал из уст солдат и их начальников, то получается, что слово БАБА, применительно к трибуну Херею, произносилось множество раз, причем самыми разными людьми. Более того, как сообщает Флавий, такое «женское имя» породило будто бы волну насмешек. Все старались назвать Херею именно так, «по-женски». А он якобы страшно возмущался, буквально кипел, когда в очередной раз слышал свое «бабское прозвище». Сам Калигула называл его НЕЖЕНКОЙ И БАБНЕМ. Более того, протягивая свою руку Херее для поцелуя, император якобы складывал пальцы в неприличную фигуру и шевелил рукою, изображая «женский знак».

Картина понятна. Скорее всего, перед Светонием и Флавием лежали старинные хроники, в которых говорилось о женщине-героине, спасшей свой народ от изверга. Однако либо эти хроники были уже туманны, либо же Светоний и Флавий специально «зачищали» подлинную историю, и в итоге вместо настоящей женщины на страницах «античной классики» появился мужчина-трибун Херея, снабженный странным женским прозвищем-паролем. Который, дескать, вызывал много эмоций как у него самого, так и у множества римлян.

По-видимому, эта «женская сущность» трибуна Хереи заметно волновала Иосифа Флавия. Он вновь и вновь возвращается к этой теме. Например, он заявляет, будто сам император Гай не был свободен от упрека в «женском облике». Он будто бы облекался в женские одежды, носил женскую прическу и «вообще придавал себе вид женщины». Флавий пишет, что, следовательно, напрасно Гай обзывал Херею бабой. Мол, сам был такой! По-видимому, перед нами — путаница позднего летописца. Он напряженно всматривается в старинные свидетельства, из которых следует, что в этот момент главной героиней является некая знатная женщина. Уже не понимая сути дела, Флавий «приклеивает женские ярлыки и признаки» то самому императору, то его основному противнику — Херее. Нам же важно здесь одно — здесь всплывает явный след знатной женщины, которая вскоре погубит могущественного царя-варвара.

Подводя итог, мы должны сказать, что во главе заговора, сложившегося против Калигулы, встал человек «с женским прозвищем». Скорее всего, это и была женщина. Согласно нашим результатам, библейская Иудифь является отражением Есфири. Но только ее описали хронисты, жившие вдали от имперского двора, не посвященные в детали дворцового переворота Есфири, и представившие ее как героиню, лично убивающую варвара.

• ЕЩЕ ОДНО РИМСКОЕ УПОМИНАНИЕ О ЖЕНЩИНЕ, ТЕСНО СВЯЗАННОЙ С ГЕРОЕМ-ОСВОБОДИТЕЛЕМ И ЯКОБЫ ПОРОЧИВШЕЙ КАЛИГУЛУ. — Флавий вновь и вновь рассуждает о «женской теме» при описании Хереи. Оказывается, Херея арестовал, по приказу Калигулы, красивую и популярную женщину Квинтилию. Ее обвиняли в отрицательных высказываниях в адрес императора. Херея лично пытал Квинтилию, выбивая из нее признания. Пытки ни к чему не привели и, в конце концов, сам Калигула приказал Херее отпустить женщину. Таким образом, опять-таки в повествование о Херее и Гае вплетается история некоей женщины, стремившейся будто бы опорочить Калигулу. Вероятно, это еще одно, хотя и туманное, отражение Есфири-Иудифи, то есть Елены Волошанки.

• ИУДЕИ КОЛЕБЛЮТСЯ, А ИУДИФЬ ВЫСТУПАЕТ ПЕРЕД НИМИ СО СТРАСТНОЙ РЕЧЬЮ. — Библия говорит следующее. В тот момент, когда положение Ветилуи (вероятно, Литвы) становится критическим ввиду успехов Ассирийцев, на сцене возникает иудейка Иудифь. Она была богатой вдовой (Иудифь 8:2), «красива видом и весьма привлекательна взором» (Иудифь 8:7). Интересно, что, судя по Библии, она занимала весьма высокое положение. В самом деле, УСЛЫШАВ О КОЛЕБАНИЯХ ИУДЕЕВ, УЖЕ СКЛОНЯВШИХСЯ СДАТЬ ВЕТИЛУЮ АССИРИЙЦАМ, она «послала… пригласить (к себе — Авт.) старейшин ее города» (Иудифь 8:10). Те тут же покорно явились, и Иудифь произнесла перед ними большую речь (Иудифь 8:11–34). Укоряя «начальников жителей Ветилуи» (Иудифь 8:11) за проявленную ими слабость, она заявила, что намерена лично спасти иудеев от разгрома.

Практически то же самое нам рассказывает и Иосиф Флавий. Большинство заговорщиков все еще колеблется — стоит ли выступать против Калигулы. Дело затягивается. И тогда «баба» Херея собирает своих соратников и выступает перед ними с большой речью, убеждая больше не откладывать и приступить к активным действиям. Речь «женщины-трибуна» занимает у Флавия довольно много места. Тем самым, лишний раз подчеркнута ведущая роль Хереи-Иудифи в организации сопротивления царственному варвару. Флавий так передает слова Хереи: «Я более не в состоянии выносить вашу медлительность и поэтому еще сегодня приступлю к своему предприятию», см. выше.

• ВОЙСКО АССИРИЙЦЕВ НАХОДИТСЯ В СТАНЕ. ТОЛПЫ РИМЛЯН, В ТОМ ЧИСЛЕ И ВООРУЖЕННЫХ ЛЮДЕЙ, СОБИРАЮТСЯ «В ТЕАТРЕ» И ВОКРУГНЕГО. — Библия говорит, что Ассирийское войско временно остановилось и разбило большой лагерь. В нем находится Олоферн. Скоро во вражеский стан явится женщина Иудифь.

Римская версия сообщает, что события развернулись в большом театре и вокруг него. Собралось множество римлян. Здесь же находятся и вооруженные германцы — телохранители Калигулы. Между прочим, слово «театр» постоянно упоминаемое тут Флавием и Светонием, применимо не только к зрелищу. До сих пор часто говорят: «театр военных действий». Так что не исключено, что в данном случае термин ТЕАТР мог появиться на страницах «античных классиков» из-за того, что на самом деле речь шла о «театре войны», о вторжении войска в Ветилую (Ливонию-Литву).