Наполеон очень любил своих племянников, «ласкал и детей своих слуг, также вызывая их фамильярность и на «ты» с собою… Он так любил детей, что в своих законах прежде всего позаботился о них, и если он редко отказывал в чем-нибудь женщинам, то почти не было примера, чтобы он отказал ребенку, которого подослали к нему с просьбой».

Наполеон никогда не забывал своих друзей и оказывал им всегда всяческую поддержку. Правда, став императором, он отдалился от них, соблюдая строгий этикет. Однако, став властителем, притом первым в роду, он должен был более чем кто-либо другой охранять императорское достоинство от старых приятелей, многие из которых были когда-то трактирщиками. Мнение, что он был холодным себялюбцем, который никого не любил и не ненавидел, относясь к людям только как к расходному материалу, едва ли справедливо — Наполеон, который был практически лишен дружеских привязанностей в детстве, пережил не одно предательство в молодые и зрелые годы, как никто другой умел ценить дружбу. Впрочем, он никогда не позволял эмоциям и дружеским чувствам взять верх над расчетом.

Наполеон всегда был человеком, склонным к уединению, скрытным, замкнутым, нервным и раздражительным, возможно, вследствие родовой травмы. Еще в детстве он производил жевательные движения, сопровождавшиеся гримасничаньем, это проявлялось во время занятий и при возбуждении. Наполеон отличался крайней непоседливостью: он постоянно находился в движении, ездил и переезжал с места на место. Сидя за столом, он резал ручки кресел, рисовал, писал глупости — ему обязательно нужно было чем-то заниматься.

В состоянии раздражения у Наполеона начинался тик правого плеча, подергивание в левой ноге и конвульсивные движения губ. Однажды, когда Наполеон был наказан в школе, это так подействовало на его самолюбие, что с ним произошел судорожный припадок, и его освободили от наказания. Помимо всего прочего он страдал частыми приступами мигрени.

В характере Наполеона преобладала крайняя строгость по отношению к окружающим и к самому себе. Он всегда был образцом для других, но, к сожалению, недосягаемым. Его отношения к окружающим, в случаях взыскания, отличались грубостью и резкостью. Он был очень впечатлителен и вспыльчив, часто впадал в гнев (хотя бывали случаи, когда он гнев симулировал).

Наполеон отличался безграничным властолюбием и честолюбием и для осуществления и удовлетворения этих качеств не стеснялся в средствах. Несгибаемые сила воли и упорство (а может, правильнее назвать это упрямством) Наполеона соответствовали масштабам его гения — он никогда не отказывался от намеченной цели.

От матери полководец унаследовал склонность к экономии, расчету, контролю, бережливости и порядку.

Наполеон просыпался обыкновенно в грустном настроении и казался удрученным, так как у него довольно часто бывали спазмы желудка, вызывавшие иногда рвоту. Спал он очень мало, 4–6 часов, причем ложился спать в 10 часов вечера. Кроме того, обладал способностью спать когда угодно и где угодно по нескольку минут. Просыпаясь, он моментально приходил в себя. В этот момент он любил выслушивать сплетни обо всех и обо всем, чтобы знать, что делают и что делается. Наполеон уважал медицину, доверял ей и часто прибегал к ней. Вообще он всегда мерз, очень любил тепло, нередко заставлял топить камин даже летом, сильно реагировал на барометрические колебания и страстно любил горячие ванны. Быть может, к тому побуждали его и частые приступы дизурии, которой он страдал с детства. В ванне он просиживал часами (иногда даже засыпал в воде) и температуру воды доводил до крайних пределов.

Наполеон был неутомим. Он мог целыми днями скакать на лошади, сидеть в кресле в кабинете. Замечательно то, что он так и не научился грамотно писать ни по-французски, ни по-корсикански. Зато выражаемая им мысль отличалась меткостью, ясностью, точностью, краткостью и простотою изложения.

Надо сказать, что неутомимость и короткий сон Наполеона также имели медицинское объяснение. Один из современников полководца, Д’Антрег писал: «Здоровье его очень плохо. Кожа Бонапарта покрыта лишаями (герпетическая сыпь — прим. ред.), и это болезненное состояние держит его в постоянном раздражении, словно усиливая его природную стремительную энергию. Он всегда разрабатывает какие-нибудь проекты, не дозволяя себе никаких развлечений, спит только три часа в сутки и не принимает лекарств, за исключением тех случаев, когда страдания становятся уже положительно невыносимыми».

К болезненным проявлениям Наполеона нужно отнести и некие припадки, наблюдавшиеся у него со школьных лет. Талейран описывал припадок, виденный им в 1805 г. во время путешествия полководца в Страсбург: «Наполеон встал из-за стола и направился к покоям императрицы, но вскоре быстро возвратился в свою комнату, позвав меня с собою, вместе с нами в комнату вошел и камердинер. Наполеон успел приказать запереть дверь комнаты и повалился на пол без чувств. При этом были судороги, и изо рта выделялась пена. Спустя минут 15 Наполеон пришел в себя и начал сам одеваться. Наполеон запретил рассказывать о происшедшем. Вскоре он скакал на коне вдоль рядов армии».

Это описание представляет картину типичного случая эпилепсии — странным представляется лишь то, что Наполеон успел к нему подготовиться. Обычно предвестники приступа — аура — длятся несколько секунд, и у человека нет возможности ничего предпринять. Кроме того, известно, что Наполеон искусно симулировал припадки, когда это было выгодно ему в политических целях. Наконец, часть из них — особенно в юношеские годы — совпадала с моментами, когда было глубоко уязвлено самолюбие Наполеона. Все эти признаки дали некоторым исследователям повод утверждать, что припадки Наполеона имели не эпилептический, а истерический характер.

Однако профессор П. Ковалевский утверждает, что эпилептическая природа приступов не вызывает сомнения. Впрочем, по его замечанию, «кроме этих приступов классической эпилепсии у Наполеона бывали приступы неполные и измененные. Так, 18 брюмера (в день организованного им переворота и захвата власти во Франции — прим. ред.) у Наполеона случился приступ бессознательного состояния, а затем проявился типичный бред эпилептика в речах к солдатам. Своими дикими поступками в течение нескольких минут он едва не разрушил составленного им грандиозного плана государственного переворота». И еще: «подозрительный припадок у Наполеона произошел в день объявления развода с Жозефиной», а также «понесши полное поражение в России и вынужденный сделать распоряжение возвращаться армии по прежней дороге, Наполеон так был всем этим потрясен, что, отдавая это приказание, он впал в обморок. Еще раньше, под Бородино, у Наполеон тоже случился какой-то приступ, после которого он перепутал и совершенно испортил прекрасно составленный им план сражения. То же повторяется в сражении под Дрезденом, где он своим замешательством губит свою армию и себя. Под Лейпцигом Наполеон впадает в оцепенение и совершает целый ряд чисто автоматических бессознательных действий. Не меньшему оцепенению подвергся Наполеон и в Фонтенбло, в ночь, предшествующую отречению от престола».