Начиная с 27 апреля Наполеон находился практически без сознания. Перед смертью он шептал отдельные бессвязные слова, из которых можно было разобрать: «Голова. армия. Боже мой!» Смерть наступила в 5 ч. 49 мин 5 мая 1821 г. В момент смерти Наполеона над островом бушевала страшная буря. «Среди рева и завывания бури, казалось, гений грозы, несомый на крыльях ветра, спешил оповестить всему миру, что могучая душа собиралась уйти в мрачные бездны природы и смерти!»

(род. в 1844 г.
– ум. в 1900 г.)

Человек, оказавшись перед лицом смерти, переоценивает свои жизненные ценности, приобретает новый взгляд на мир и свое место в этом мире. Пережив смертельную опасность, человек уже не остается прежним, несмотря на то, что зачастую идет речь о нескольких секундах или минутах. А если человек находится перед лицом смерти долгие годы? Если он понимает, что каждый день может стать для него последним — что происходит тогда?

Возможно, ответом на этот вопрос может стать судьба Ницше — тяжелая болезнь без надежд на выздоровление, физическая немощь и вынужденное одиночество, которые обусловили, по убеждению знаменитого русского философа Льва Шестова15, характер его исканий. В душе Ницше произошел переворот, в результате которого он «.вступил на путь того сомнения, на путь познания, который требовал переоценки всех ценностей». Стремясь к истине, Ницше бросил вызов миру, в котором правил разум: «все его существо рвалось прочь от знания, в те области бытия, где чары знания уже больше не связывают человека и не тяготеют над ним.»

«Подлинный Ницше открывался в свете страшной болезни, в неожиданном повороте судьбы, который вывел «безумного мыслителя» за пределы морали и эстетики, индивидуализма, гражданского долга, культуры, — продолжает Л. Шестов. — В стороне от культуры, один на один со страшной болезнью Ницше искал Бога… У Ницше под каждой строчкой его сочинений бьется измученная и истерзанная душа, которая знает, что нет и не может быть для нее милосердия на земле. И ее «вина» лишь в том, что сострадание и стыд имели слишком большую власть над ней, что она видела в нравственности Бога и поверила в этого Бога наперекор всем основным инстинктам своим.»

Фридрих Ницше — ниспровергатель устоев, объявивший войну общественной морали, провозгласивший идею «сверхчеловека», в жизни был скромным, тихим и почтительным человеком: «У него была привычка тихо говорить, осторожная, задумчивая походка, спокойные черты лица и обращенные вглубь, точно вдаль, глаза. Его легко было не заметить, так мало было выдающегося в его внешнем облике. В обычной жизни он отличался большой вежливостью, почти женской мягкостью, постоянной ровностью характера. Ему нравились изысканные манеры в обращении, и при первой встрече он поражал своей несколько деланной церемонностью». Так описывал философа его современник А. Риль.

Рихард Вагнер, один из близких друзей Ницше (с которым он впоследствии прервал отношения), даже остерегался в его присутствии рассказывать анекдоты. Однажды, после того как Вагнер отпустил одну из столь любимых им скабрезных шуток, Ницше покраснел и с таким удивлением посмотрел на маэстро, что тот со стыда не знал куда деваться.

Контраст между жизнью Ницше и его идеями разителен. Ницше-человек вполне соответствовал требованиям тогдашнего общества (за исключением отсутствия семьи и нежелания вращаться в свете — одиночество Ницше было абсолютным). И в то же время этика Ницше-философа противостояла ценностям своего века. Издатели отказывались публиковать его произведения, и Ницше приходилось печатать их за свой счет без всякой надежды на прибыль. Так, за 10 месяцев со дня выхода в свет книги «По ту сторону добра и зла» было продано всего 114 экземпляров. Четвертую часть поэмы «Так говорил Заратустра», которая в начале XX века соперничала с Библией тиражами, Ницше вообще не смог продать и раздал друзьям в количестве семи экземпляров. В Европе мыслителя не признавали.

Однако в России, читающей Достоевского и Некрасова, узнавшей террор народовольцев, идеи Ницше были восприняты сразу после выхода первых переводов — в 90-х годах XIX в., еще при жизни философа. «Ницшеанцами» были Мережковский и Гиппиус, а чуть позднее — Бальмонт и Брюсов. Для русского символизма важнейшим постулатом стала формула Ницше: «Жизнь может быть оправдана только как эстетический феномен». Даже Максим Горький старался подражать философу не только в творчестве (современники видели в романтических произведениях Горького подражание Ницше и не без иронии писали об этом), но даже во внешнем облике — достаточно сравнить их усы.

Впрочем, в XX веке слава Ницше вернулась в Европу. Ни один крупный европейский писатель не избежал влияния его идей. Ницшеанство, в первую очередь, идея жизни перед лицом смерти, породило экзистенциализм, дало толчок развитию современной психологии (к примеру, одна из главных работ 3. Фрейда носит название «По ту сторону принципа удовольствия»), лингвистики, филологии, философии. После смерти Ницше стал персонажем массовой культуры.

Люди вдохновились идеей сверхчеловека и, как писал Н. Бердяев, «случилось так, что всякие пошляки возомнили себя вдруг Заратустрами и сверхчеловеками, и память Ницше была оскорблена популярностью в стаде. Стадами начали ходить одинокие сверхчеловеки, вообразившие, что им все дозволено».