«Я здесь, я здесь всегда, всегда с тобою!»

И в песнях ли хочу избыть я муку,

Иль кто-нибудь сожмет мне нежно руку,

Иль задушевный разговор ведется,

Иль губ моих губами кто коснется —

Струна звенит, как эхо надо мною:

«Я здесь, я здесь всегда, всегда с тобою!»

После смерти Сергея Мержинского, которую Леся очень тяжело переживала, она сдружилась еще с одной выдающейся дочерью украинского народа — Ольгой Кобылянской. Об их доверительных и почти любовных отношениях ранее было не принято говорить. Но дневники и многолетняя переписка являются красноречивым доказательством их связи.

Обе женщины пережили разочарование в мужчинах. Кобылянскую бросил критик Осип Маковей. Леся Украинка из- за болезни никогда не пользовалась особым успехом. «Господи, невже нема на свт жодно'1 людини, тако'1, як я, людини, з якою я могла б жити, хоча б жшки?» — записывает в отчаянии в дневнике Ольга. И такой человек находится — Леся, расшифровавшая скрытый призыв в рассказе «Меланхолический вальс», повествующем о странных отношениях трех женщин-эстеток.

Леся Украинка почувствовала в Ольге Кобылянской родственную душу. Их переписка завязалась в мае 1899 года и сначала была посвящена исключительно литературным делам, но уже через два года в письмах появляются интимные интонации — сразу после встречи женщин в Карпатах. Письма Ольги — возможно, более откровенной из этой пары, были уничтожены ее корреспонденткой — факт тем более красноречивый, что Леся хранила все письма, которые ей писали.

Зато остались ее собственные послания, содержащие прозрачные интимные намеки: «Хтось тепер i завжди однаково когось любить i хоче комусь «неба прихилити», але часом не BMie писати так, як би: розкис, голова болить, 3 зайв1 думки заважають, от хтось i пише якось блщо, апатично, зовс1 м не так, як думае про когось, як любить когось. А якби був тепер при комусь, то не потребував би сидгги та мазати пером по nanepi, а лш би co6i бшя когось, наводив би на когось паси, може б мало що говорив, а проте бшьше б сказав, шж в сьому недотепному лист1» (датировано 5 декабря 1901 года). «Хтось когось би поцшувати i погладити, i багато чогось сказати…» (от 19 декабря 1901 года). «I хтось когось любить i школи hi на кого не гшваеться, i не буде гшватись… когось цшуе i гладить i так, i так. i ще так.»

«Эти письма были воплощением их неосуществленного желания любви. Они просто не могли его сдержать, — заключает Соломия Павлычко, изучая факты биографии поэтессы в своей докторской диссертации. — И не так важно, были ли эти фантазии реализованы. Главное, что у них было в головах».

Это тем более не важно, поскольку чувства, рождавшиеся в душе Леси, являлись толчком к ее дальнейшему творчеству.

Леся Украинка по натуре была очень скромным человеком и свои лирические стихи для публикаций отбирала очень тщательно. Многое из написанного увидело свет только после ее смерти, а академические издания 60-х годов двадцатого столетия давно позабыты. Лишь в ее великолепных драмах и поэмах мы видим ярчайшие отблески — отзвуки страстной, поэтичной натуры, способной на глубокое, самоотверженное чувство (в переводе Н. Брауна):

«Когда умру, на свете запылают

Слова, согретые моим огнем.

И пламень, в них сокрытый, засияет,

Зажженный в ночь, гореть он будет днем.» -

пророчески написала она как-то в 1896 году.

Внутренним пламенем чувства объято и одно из самых лучших ее творений — драма-феерия «Лесная песня». Образ русалки Мавки, влюбленной в простого деревенского парня, ради которого она покинула лесной мир и пришла жить к людям, навеян сказками, легендами и поверьями, услышанными в детстве на Волынщине, далекими ночными прогулками по парку.

Поэтесса писала поэму-драму дней десять, почти сразу набело, словно выплескивая из себя накопившийся поток слов и образов. Явственна здесь, конечно, перекличка и с волшебным миром Андерсена и его «Русалочкой». И с теми воспоминаниями, в которые погружалась Леся, записывая очередные строчки драмы, которую она определила немецким словом marchendrama — сказочная. «Знаете ли Вы, что я люблю сказки и могу их выдумывать миллионы, хотя не написала до сих пор ни одной», — признавалась она в очередном письме к А. Е. Крымскому.

«Лесная песня», рассказ о трагической любви Мавки, погибшей в мире людей, с восторгом была принята читателями. Но сценическая ее постановка была осуществлена Киевским театром драмы имени Леси Украинки только в середине двадцатого века, в советское время. С тех пор она не сходит с театральных афиш самых разных театров, так же как и другая прославленная пьеса поэтессы — «Каменный хозяин», написанная по мотивам произведений о Дон Жуане.

Дон Жуан был воспет классиками мировой литературы задолго до слабой женщины, писавшей на украинском языке. Вот что сама Лариса Петровна говорила о создании и замысле драмы «Каменный Хозяин, или Дон Жуан» в письме к А. Е. Крымскому: «Я написала Дон Жуана! Вот того самого, «всемирного и мирового», не дав ему даже никакого псевдонима. Правда, драма (опять драма!) называется «Каменный хозяин», так как идея ее — победа каменного, консервативного начала, воплощенного в Командоре, над раздвоенной душой гордой и эгоистичной женщины (донна Анна), а через нее и над Дон Жуаном, «рыцарем свободы». Не знаю, конечно, что у меня получилось, хорошо или плохо. Но скажу Вам, что в этой теме есть что-то дьявольское, таинственное, недаром она уже скоро триста лет мучит людей. Говорю «мучит», ибо написано на нее много, а хорошего написано мало. На то ее и выдумал «враг рода человеческого», чтобы разбивались об нее подлинное вдохновение и самые глубокие мысли. Так или иначе, но вот уже и в нашей литературе есть Дон Жуан, собственный, оригинальный тем, что написала его женщина, чего не было до сих пор, кажется.»

Новаторство писательницы было не только в том, что она оказалась первой (и единственной!) женщиной, написавшей один «из шедевров о шедевре», но ив том, что впервые Дон Жуан был показан как тщеславный и эгоистичный человек, ради своих минутных прихотей и желаний готовый пойти на любое преступление. Он был под стать гордой, язвительно-насмешливой донне Анне, ценящей власть над людьми превыше богатства и любви! Но презрев любовь (олицетворенную в образе жертвующей для любимого честью и добрым именем Долорес), и Дон Жуана, и донну Анну сковывает в каменное оцепенение Смерть.