В его голосе вновь появились столь хорошо знакомые мне властные нотки. Он продолжал:

— Видишь ли, моя дорогая, я не могу жить без тебя. И я, конечно, не мог бы жить совершенно один в этом громадном доме.

— Здесь? — удивилась я.

— Мой дядя умер, — ответил Дэвид, — и я унаследовал это поместье. И вышло так, что я теперь новый лорд Уайткомб! — Я раскрыла рот от изумления, а он продолжал: — Не покажется ли тебе скучным, Саманта, жить здесь, в двух милях от ближайшей деревни? Я не могу позволить тебе жить в Лондоне, для этого ты слишком прекрасна! Я задумал написать несколько книг, и некоторые из них будут экранизированы. Голливуд уже купил права на них, но если мы поедем туда, то только вместе! Без тебя я никуда не поеду, я лучше предпочту остаться здесь. Без тебя я буду очень одинок и очень несчастлив, моя прелесть!

Он заглянул мне в глаза, которые, должно быть, сияли радостью от его слов. Затем внезапно, словно что-то прорвалось внутри него, он крепко прижал меня к себе, и его губы приникли к моим. Он целовал меня неистово, страстно, и это было еще более упоительно, чем когда-либо прежде. Я никогда не думала, что можно испытывать подобное блаженство и не умереть от счастья. Потом Дэвид поднял голову:

— Я обожаю тебя! — сказал он. — Моя любимая, прекрасная, невинная девочка!

Затем он стал целовать мои глаза, уши, нос, подбородок и то место на шее, где у меня от волнения билась небольшая жилка. Его поцелуи вызывали у меня еще большую дрожь, чем прежде. Затем его губы приникли к моим. Мне казалось, что он вознес меня к солнцу.

Наконец голосом, изменившемся до неузнаваемости, Дэвид сказал:

— Ты согласна выйти за меня замуж? Пожалуйста, скажи «да», Саманта!

Я обвила руками его шею и приблизила его губы к своим.

— Я согласна… но с одним условием.

— Каким? — спросил Дэвид.

— Что ты научишь меня, как наполнить эту чудесную детскую комнату… множеством… наших малышей, — прошептала я.

— На это, Саманта, я отвечу «да»! — сказал он.