– Полина, вспомните, вы пили что-нибудь в гостях у Андрея Адамовича?

– Помню, Шемес налил мне виски…

– Спросите, как она себя чувствует? – в трубке послышался незнакомый голос. – Нет ли у нее болей в животе, тошноты?

– Что случилось? – тревожно спросила Полина.

– А лучше, – настаивал голос, – пусть приезжает. Если и она отравлена, нужно немедленно принимать меры, иначе…

– Глеб! – не на шутку испугалась Полина. – Что происходит?

– Андрея Адамовича отравили.

– Он умер?

Полина быстро подошла к шкафу, взяла джинсы, теплый свитер и кроссовки с нижней полки.

– Еще жив, – ответил Глеб, – но он в реанимации. Сейчас сюда едут его дочь и Алла. Вы также должны приехать на случай, если…

– Я скоро буду, – пообещала она. – Где вы находитесь?

– Не задерживайтесь, – попросил Глеб, назвав адрес клиники.

– Какие прогнозы? Я имею в виду… Андрей Адамович, он выживет?

– Боюсь, что нет. Доктора дают ему еще несколько часов, – ответил Глеб, и Полина ошеломленно замолчала. – Поторопитесь, – напомнил он, закончив разговор.

– И кто эта невоспитанная особь? – поинтересовался Роман, выйдя из ванной, и, заметив мертвенно бледные щеки Полины, быстро подошел к ней. – Что произошло?

– Шемеса отравили.

– Кому это нужно? – недоуменно спросил он, снял с бедер полотенце и отбросил его в сторону.

– Не знаю, но будет жаль, если Шемес заодно прихватит и меня.

– Что ты имеешь в виду?

– То, что, возможно, и я приняла яд, когда была у него в гостях. Так сказать, за компанию.

– Тогда почему ты все еще здесь?! – вскричал Роман и принялся натягивать на влажные ноги брюки, которые сопротивлялись, не желая надеваться. – Черт!

– Успокойся. Если бы меня отравили, симптомы уже проявились бы.

– Сумасшедшая, – выдохнул Роман, схватил Полину за плечи и так крепко прижал к груди, что она застонала.

– Отпусти, – попросила она. – И пожалуйста, останься дома. Я поеду одна.

– Но… Ты меня наказываешь?

– Прошу тебя. – Она опустила голову, не желая видеть на лице Романа обиду. – Я позвоню из клиники, – и быстро вышла из комнаты, оставив любимого мужчину в яростном недоумении.

– Вернись! – послышался его грозный окрик, и Полина не посмела ослушаться. – Если думаешь, что я отпущу тебя одну, то ошибаешься. Дай мне две минуты, чтобы одеться, иначе я последую за тобой в таком виде, – он бесстыдно пошевелил голыми бедрами. – Поверь, тебе будет очень неловко перед докторами, которые будут смотреть на мою волосатую задницу.

– Впервые сталкиваюсь с подобным, – поцокал языком немолодой доктор, до неприличия словоохотливый, с блудливым взглядом и шаловливыми руками, которыми успел погладить не только руку Полины, готовясь взять кровь для анализа, но и ее спину, зад и бедра, а если бы разрешили, то и в джинсы бы залез непременно.

Полина вздрогнула, когда он взял в руки шприц и приблизил иголку к вене.

– Не бойтесь, будет небольно, – хихикнул он, обнажив ряд мелких зубов, похожих на желтые пластмассовые бусинки. – Чем только не травили моих пациентов, но рицином…

– Настолько редкий яд?

– Нет, не редкий. Зато коварный, потому что вызывает симптомы тяжелого пищевого отравления: рвоту, боли внизу живота, потом кровавый понос, судороги, прострацию и смерть. И все же яд не всегда смертелен. Все зависит от его количества и способа попадания в организм. Рицин можно вдохнуть. Ну, или получить в виде инъекции от какого-нибудь доброжелателя. Раньше этот яд втыкали зонтиками в жопы врагов коммунизма.

– Простите… – нахмурилась Полина. – Я не ослышалась?

– Нет, милочка. В конце семидесятых, – доктор с кошачьим удовольствием на лице ударился в историю, – болгарские спецслужбы с помощью рицина избавились от писателя-диссидента Маркова. Похоже, он контактировал с Америкой, однако это неинтересно. Убили его уколом зонтика или выстрелом из него. В общем, когда капсула с рицином, попавшая в тело, растаяла, Марков скончался через четыре часа. Зонтик, кстати, в СССР разработали.

– Откуда такие сведения?

– Пятнадцать лет проработал в военном госпитале. Столько секретов там узнал, что до сих пор голова идет кругом. Так вот, господин Шемес, как мы считаем, употребил рицин с пищей или водой. Он легко растворяется в жидкости и, к сожалению, не имеет запаха и вкуса, поэтому определить его наличие в еде при помощи языковых рецепторов или обоняния невозможно.

– Спасибо за лекцию, – невесело проговорила Полина, метко выбросив ватку, пропитанную спиртом, в урну, находящуюся в полутора метрах от кушетки, на которой она сидела. – Это, конечно, интересно, но мне больше хочется узнать, как чувствует себя Андрей Адамович?

– Умер сорок минут назад, – ответил доктор и, взяв пробирку с кровью, направился к двери. – Я в лабораторию. Через несколько минут будут готовы результаты, поэтому никуда не уходите, вдруг вам понадобится помощь. Хотя противоядия от рицина нет, впрочем, и вы не выглядите отравленной им.