— Ветрова не видел? — обратилась Аня к макетчику.

— Не помню, — честно признался тот, не отвлекаясь от экрана. — А ты спроси у Княжева. Он обычно в коридоре работает и все про всех знает.

Совет оказался дельным. Стас Княжев действительно все видел, все знал и даже услужливо проводил Аню к редакционному архиву, где, по его словам, Ветров прятался с самого утра. Старцева с любопытством открыла обитую жестью дверь и была несколько разочарована: она-то воображала увидеть супермощный сервер в окружении десятка терминалов (что-то подобное Аня видела в кинофильме про американских студентов), а оказалась в маленькой тесной комнатушке, уставленной металлическими стеллажами, допотопными тумбочками, ящиками для хранения каталожных карточек и с непременной пальмой в деревянной кадке, которую обихаживала маленькая опрятная женщина в белом халате, хранительница всего этого добра.

Андрей сидел в углу возле самого окна и заносил в ноутбук какие-то сведения, черпая их, видимо, из раскрытой папки с пометкой «1972 год». Аня вдруг подумала о том, как отличается реальный Андрей Ветров от образа, который она себе нарисовала, судя по его репортажам. Внешне девушка воображала его смуглым, темноволосым, небольшого роста, сильным и ловким, способным пролезть даже в замочную скважину. Ей казалось, что он должен быть развеселым бесшабашным парнем, разгильдяем без царя в голове, эдаким солдатом удачи от журналистики, всецело полагающимся на волю случая. Старцева ошиблась почти во всем. Андрей Ветров оказался светловолосым, высоким, худым, с тонкими, аристократическими чертами лица. Кроме того, он всегда был аккуратно подстрижен и хорошо одевался. Да и в поведении его не наблюдалось и тени авантюризма — во всем, что касалось работы, Ветров проявлял себя собранным, дисциплинированным и крайне расчетливым.

Андрей был всецело поглощен работой. Тем не менее, Старцева, абсолютно уверенная, что дело ее не терпит отлагательства, решительным шагом направилась к нему.

— Андрей, я вот что подумала. Нам нужно обязательно посмотреть видеозапись свадьбы. Камера могла зафиксировать подозрительное поведение кого-либо из участников церемонии или хотя бы выражение их лиц. По лицам можно многое понять. Я сейчас же постараюсь связаться с Гариком и добыть у него пленку. Вполне возможно, она все еще у него.

— Постой, Старцева. Какая пленка, какие лица? — Ветров с искренним непониманием уставился на нее. — Ты, вообще, о чем?

— О господи, ну конечно об убийстве Насти Полуниной, — возмутилась Аня. — Ты сам вчера сказал — правда об этом деле никому не нужна, и родственники приложат максимум усилий, чтобы никто ничего не узнал. Значит, мы сами должны провести расследование и разоблачить убийцу. В конце концов, в этом и состоит наш профессиональный долг перед обществом!

— Послушай, Старцева. — Андрей жестко прервал се пафосную речь. — Здесь тебе не уголовный розыск и не частное детективное агентство. Мы не занимаемся расследованиями убийств, ограблений, шпионских заговоров и так далее, а только освещаем их — быстро, четко и по возможности достоверно. Тебе никто не давал задания искать новые факты в деле Анастасии Полуниной. Для этого есть соответствующие органы. И если у них появится новая информация, если они сочтут возможным поделиться ею с прессой и если это будет интересно нашим читателям, мы обязательно вернемся к этой теме. Возможно, ее поручат тебе, а возможно, и нет, все зависит от производственной необходимости. И еще. Тебя взяли в нашу редакцию для того, чтобы ты на практике изучила основы газетного дела, а не заниматься расследованиями. Если тебя больше интересуют игры в детективов, обратись с просьбой о стажировке в убойный отдел милиции.

Получай урок, студентка! Она, можно сказать, полночи не спала, обдумывая, с какого конца лучше подойти к расследованию, летела на работу как на крыльях, уверенная, что Андрей ее поддержит и поможет. И что в итоге — глупые нотации и просьба не играть в детектива? Да, с Ветровым сенсации не сваришь. У нее всего-то неделя. Неужели до конца практики она будет лепить колонку городской хроники? Многому ли научишься, повествуя о пожарах, потопах да мелких кражах в общественном транспорте? Аня почувствовала легкое раздражение. Может, зря не пошла в культуристки?

— Кстати, ты сегодня в репортерской была? — вдруг спросил Андрей.

— Ну, была.

— Слева от двери видела большую пластиковую доску с наклеенными бумажечками?

— Кажется, видела.

— Советую приглядеться внимательнее. С утра там вывешивают редакционные задания для мелких сошек вроде тебя. Найди свою фамилию и прочитай — тема, срок подачи материала и все остальное. И свой рабочий день, будь добра, начинай с изучения этого стенда. Если ты, конечно, не передумала стажироваться.

Андрей вернулся к чтению, давая тем самым понять, что аудиенция окончена. Аня угрюмо поплелась в указанном шефом направлении — к таинственной стене в репортерской, где вывешивают приговоры мелким сошкам вроде нее, по дороге обдумывая, где отоваривают крупных мух вроде Ветрова.

На пестром ковре из разноцветных бумажек Аня с трудом отыскала свою. «Старцева А., — прочитала она. — Ботанический сад Академии наук. Выставка экзотических растений. Срок подачи материала — 17.00. Размер — 20 строк».