— И все равно это сделал кто-то из своих, — упорно стояла на своем Анна. — Потому что этот человек мог преспокойно войти в офис «ВитаМира», открыть сейф и положить туда ампулу. Кто это мог быть?

Мирошников отфутболил ногой пустую бутылку, жадно приложился к новой и, глядя куда-то в стену, медленно произнес:

— Да мне плевать кто и зачем. Ну найду я этого урода, ну накажу его самой страшной смертью, какую только смогу придумать, и что? Думаешь, мне легче станет? Нет, не станет. Потому что это не вернет мне Настю. Я сижу здесь один, в этом доме, который построил для нее, глушу виски сутками и думаю только об одном: «Зачем, зачем я услышал то, что она сказала мне перед смертью?! Ведь если бы я ничего не услышал, я бы спокойно взял чашу, выпил и сейчас бы не сходил с ума от мысли, что это я ее убил!»

— Что ты говоришь? — испуганно воскликнула девушка. — Что она сказала тебе перед смертью?

— Ловушка, — отозвался Мирошников, тупо глядя перед собой. — Она сказала: «Ловушка».

— Виталий, но это же очень важно! Выходит, Настя поняла, что ее хотят убить!

— Одно только слово, и этого хватило, чтобы она умерла, а я остался жив. — Мирошников, казалось, не слышал ее. — Но ничего, это ненадолго. Недолго мне осталось топать по белу свету.

— Почему? — хрипло спросила Старцева. У нее вдруг пропал голос.

— Потому что убийца охотился за мной. И он не отступится. Мне не спастись.

Мирошников вынес себе приговор с каким-то ужасающим равнодушием, глядя перед собой холодными и абсолютно трезвыми глазами. Зато Аня перепугалась не на шутку. Одним глотком влила в себя содержимое стакана и попрощалась.

Уже у самой двери она вспомнила, что не задала вопрос, который все время не давал ей покоя. Если все, что рассказал Мирошников, — правда, за что тогда Диана Каширская получила шикарную квартиру в престижном районе, новенькую «ауди» и немаленькую сумму наличными. За что платил Мирошников?

До сих пор Виталий Мирошников в представлении Анны существовал в виде некоего виртуального персонажа наподобие героя компьютерной игрушки, способного победить всех и вся и начисто лишенного каких бы то ни было человеческих пороков. Реальный Мирошников существенно отличался от своего брата-близнеца, изготовленного по его подобию, но специально для скармливания журналистам. Этот Мирошников был прежде всего человеком и поэтому нравился Анне гораздо больше, чем прилизанный и приглаженный образ героя журнальных обложек. И этот Мирошников отчаянно нуждался в помощи.

— Что-то он совсем плох, — посетовала Аня Максу, садясь в автомобиль. — Ты присматривай за ним, Максим. Как бы он глупостей не натворил.

Макс кивнул. Он хотел пояснить дотошной девице, что и без ее напоминаний много лет служит Мирошникову и мамкой, и нянькой, и лучшим другом, и слугой. В то время как его сверстники получили хорошее образование, занимаются серьезными делами, достойными мужчины, он превратился в какого-то Берримора при сиятельном семействе, без права на собственную жизнь и обязанного днем и ночью по первому требованию являться ко двору, дабы беспрекословно исполнять прихоти хозяев. Причина была более чем банальной — деньги. Он был единственным кормильцем в семье, и на его попечении находилась мать, ставшая инвалидом после двух перенесенных инфарктов, и младшая сестренка, которую нужно было вырастить и дать хоть какое-то образование.

Поднимаясь в редакцию, Аня молила Бога лишь о том, чтобы Андрей оказался на месте — уж больно не терпелось поделиться с ним добытыми сведениями. И хотя она не единожды зарекалась распускать язык перед Ветровым, сейчас ей было не до соблюдения обетов — он опытный журналист и сможет дать толковый совет, тем более что ее право на участие в расследовании этого дела он, кажется, признал. Увы, молитва не была услышана. Вместо Ветрова на его столе вальяжно расположилась красивая длинноногая блондинка в лимонно-желтых облегающих брючках, в полупрозрачном топике, выражаясь языком Мирошникова, явно из тех, что подороже, и покуривала тоненькую сигаретку, стряхивая пепел прямо в горшок с драгоценным кактусом. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы смекнуть, к кому пришла эта обладательница бесконечных ног, тем более что о романе Ветрова с одной из самых завидных невест Москвы Старцеву просветили в первый же день практики.

Аня вмиг почувствовала себя неуютно. И хотя с некоторых пор она поняла, что мужчины больше ценят не тех женщин, что хорошо одеваются, а тех, которые хорошо раздеваются, рядом с этой божественной полуголой Наташей, с ее бархатистой, покрытой персиковым загаром кожей, ухоженными руками и блестящими волосами, Аня почувствовала себя репейником на розовой клумбе. «Плевать. — Она только тряхнула головой. — Я с ней конкурировать не собираюсь». И уткнулась в компьютер, стараясь сосредоточиться на работе.

Вскоре вернулся Ветров, основательно нагруженный тяжелыми папками, но ужасно довольный. Будто охотник, которому посчастливилось подстрелить редкого зверя.

— Привет! — поздоровался он с обеими барышнями, а затем обратился к своей: — Давно ждешь?

— Давно! — капризно надула губки Наташа. — Такая скучища у тебя! Поговорить даже не с кем.

— Ну извини, замотался. Я уже почти освободился, только вот убей бог не помню, куда и зачем мы идем?

— Ну естественно, — кивнула Наташа. — Я уже давно заметила, что у тебя случаются провалы в памяти, особенно когда речь идет о делах семейных. Мы идем покупать подарок твоему будущему тестю. Ты хотя бы не забыл, что у него в среду день рождения?