— Они почти всегда играют в гольф.

— Отлично. — Бетси положила на тарелку очередную ложку мяса и покосилась на Ирину, подливавшую себе вина. — Послушай, я понимаю, тебе непросто, но посмотри на вещи с практической стороны. Джуд говорила, он неврастеник.

— Пустая болтовня.

— Я просто хочу открыть тебе глаза. Она говорила, он ипохондрик. Он суеверный и обидчивый, особенно если дело касается его игры. Снукер, снукер и снукер. Тебе придется его полюбить.

— Я и так его люблю. Все больше и больше.

— «Все больше и больше» означает, что тебе раньше было наплевать на этот снукер. И у меня такое чувство, что увлечение вовсе не игрой привело тебя к этой любви.

— Хорошо. Я признаю — нет. — Ирина никогда не пыталась выразить чувства словами и подсознательно была убеждена, что любая попытка будет выглядеть унизительно. Тем не менее она продолжала: — Каждый раз, когда он ко мне прикасается, я готова умереть. Я готова умереть в любой из этих моментов и покинуть землю в состоянии блаженства. Мы подходим друг другу. В каких бы позах мы ни сидели рядом, нам всегда комфортно. Запах его кожи заставляет сердце трепетать. Правда, аромат его тела как наркотик — немного сладкий и одновременно мускусный. Похож на один из тех сложных соусов в высококлассном ресторане, с насыщенным, но и удивительно тонким вкусом, составляющие которого так и остаются загадкой. А его поцелуи — мне стыдно признаваться, но от них хочется плакать.

— Дорогая, — произнесла Бетси с хорошо видимым равнодушием, словно предмет разговора казался ей абсолютно пустым. — Это называется «секс».

— Какое уничижительное определение! Я говорю о большем, это чувство заполняет всю меня.

— Это далеко не все, хотя порой кажется, что пьянеешь от чувств. В конце концов дым рассеется, и что же? Этот парень дни напролет будет загонять красные в лузу, а ты смотреть и недоумевать, почему ты здесь.

— Полагаешь, все скоро закончится?

— Разумеется, закончится! — фыркнула Бетси. — Разве у вас с Лоренсом ничего подобного не было?

— Нечто похожее. Наверное. Не так экстремально… Я не знаю. Уже трудно вспомнить.

— Просто это не очень удобно вспоминать. Разве у вас не было хоть пары месяцев жаркой страсти? Иначе ведь вы не стали бы жить вместе.

— Да, наверное. Но это было совсем по-другому.

— Тебе сейчас кажется, что было по-другому, потому что новые чувства захватили тебя с головой. Ты не должна вырываться за рамки и хорошо о них помнить, чтобы отношения не закончились так, как с Лоренсом. Я уверена, разницы нет никакой.

— Хочешь сказать, что все мы идем по одному кругу? Вначале мы легкомысленны и влюблены, потом огонь гаснет, и костер превращается в кучку угольков. И в скором времени три раза в неделю у меня будет механический, безликий секс с Рэмси вместо Лоренса.

— Если повезет.

— Я отказываюсь это признавать.

— Тогда убедишься на горьком опыте, милая. — Взгляд Бетси стал острым, когда она заметила, что Ирина тайком поглядывает на часы. — Как бы ты ни поступила, я всегда буду на твоей стороне, потому что мы подруги. Обещаю, что никогда не повторю это снова, но, если не скажу сейчас, потом буду себя винить. Может, Лоренс и не дар Божий для женщины, но — только не смейся — он хороший семьянин. Он надежный человек, и не сомневаюсь, что любит тебя, как не будет любить никто другой, хотя не всегда умеет это выразить. Он из тех людей, с которыми не страшны землетрясения, наводнения и воры. Он, как торт, покрыт сладкой глазурью, под которой скрывается язвительный, ни к чему не испытывающий уважения сукин сын, но он мне нравится. Я не утверждаю, что девушки не должны делать то, что хотят. Расставание разобьет ему сердце, но это не означает, что ты обязана себя перебороть. Впрочем, я уверена, ты будешь скучать по Лоренсу.

— Или мне придется скучать по Рэмси.

— Не сомневаюсь, если ты немедленно прекратишь эти отношения, будешь ощущать себя так, словно тебе отрубили руку. Но она потом отрастет. Сколько лет вы прожили с Лоренсом, десять?

— Почти. — Ирина смотрела на Бетси отсутствующим взглядом.

— Это как банковский счет, проценты неуклонно растут. А ты очень экономная. Не стоит впадать в расточительство. На отложенные деньги можно купить модный гаджет, но он рано или поздно сломается и будет, совершенно ненужный, стоять на столе вместо пресс-папье.

Ирина уже не обращала на ее слова внимания и просила счет. Так бывает, когда люди дают тебе ненужный совет: голос звучит тихо, словно отстраненно, напоминая радио, которое никто в комнате не замечает. Бетси сложила руки на груди.

— Рэмси ведь живет в паре кварталов отсюда?

— Да, хотя какое это имеет значение. — Ирина достала из клатча кошелек.

— И еще вопрос. — Бетси сурово посмотрела на нее. — Ты не идешь со мной к метро?

— Я возьму такси.

— Отлично. Можем поехать вместе.

— Боро тебе не по дороге.

— Ничего, я прокачусь.

— Прекрати! Да, если так хочешь знать. Вечерами нам не удается видеться. Я ненадолго.

— Скажи, ты действительно хотела со мной встретиться или я лишь прикрытие?

— Да, действительно хотела. Ты не поняла? Просто одним выстрелом можно убить двух зайцев.

— Значит, ты заставила меня тащиться через весь город в Вест-Энд…

— Прости меня. У меня с этим местом связаны теплые воспоминания. Мы… те, кто здесь работает, ничего не знают о снукере, поэтому тут его никто не узнает. И еда мне очень нравится.