— Здравия желаю, товарищ генерал-лейтенант!

Сологуб укоризненно покачал головой.

— Не здравия ты мне желаешь, Гена, — погибели ты моей хочешь. Чего раскричался-то?

— Так ведь… — растерянно начал майор и замолк.

— Как «так» и что «ведь»? — строгим голосом спросил Сологуб. — Ты, кроме меня и себя, кого-нибудь ещё в кабинете видишь?

— Никак нет!

— Может, ты думаешь, что мой кабинет «слушают»?

— Никак нет, — упавшим голосом повторил Максимов.

Майор никак не мог привыкнуть к генеральским, как тот сам их называл, «загибулинам». А Сологуб очевидно наслаждался его растерянностью.

— Никак нет, — передразнил он майора. — Генерал к нему по имени, с душой, а он «никак нет», не стыдно?

— Так точно! — вырвалось у майора, но он тут же поправился: — Стыдно, Михаил Иванович, виноват…

— Другое дело, — добродушно буркнул Сологуб. — Проходи, присаживайся.

Максимов выбрал ближний к «престолу» стул и сел. Генерал приподнял лежащую перед ним бумагу.

— Значит, в отпуск просишься, Гена?

— Прошусь, Михаил Иванович, — кивнул Максимов.

— А чё так надолго? Вконец нервы, видать, поистрепал.

— Поистрепал, Михаил Иванович, ох, поистрепал! — вошёл в раж Максимов.

Сологуб хмыкнул.

— Ты играй, майор, да не заигрывайся, — пробурчал он, впрочем, совсем не грозно. — Подпишу я твою бумагу, только ответь: где нервы лечить собираешься?

— Приятель экспедицию организует. Хочет отыскать потомков друзей одного из своих предков. Ну, и меня с женой пригласил поучаствовать.

— Доброе дело другу помочь, — одобрительно кивнул Сологуб. — А друга-то не Аристархом, случаем, кличут?

— Точно. Аристарх Вяземский. А как вы догадались? — изобразил удивление Максимов.

— Работа у меня такая, — усмехнулся Сологуб. — Так вы втроём в экспедицию собираетесь?

— Нет. Ещё едет жена Аристарха Екатерина и её подруга Светлана.

Сологуб нахмурился.

— Я ведь тебя насчёт Светланы Фернандес, кажется, предупреждал?

— Так я тут и не причём, — развёл руками Максимов. — Женщины сами всё между собой и решили.

— Верю, что не твоя была идея, майор, — голос Сологуба враз стал жёстким. — Но ответственности это с тебя не снимает. Если хоть один волос… Уяснил?

— Так точно, товарищ генерал-лейтенант!

— Ну и ладно, — в голос Сологуба вновь вернулось добродушие. — И где же твой друг собирается искать этих самых потомков?

— Это очень интересная история, Михаил Иванович. Приятель мой полгода как вернулся из другой экспедиции: в Латинскую Америку.

— Повезло парню! — восхитился Сологуб. — Наверное, привёз что-то интересное?

— Да. Старинный крест.

— Дорогой, наверное?

— Это как посмотреть, — хитро прищурился Максимов. — Крест может и не дорогой, но с тайником, а в тайнике — бумага!

— Как бумага? — опешил Сологуб. — Ты ведь докладывал, что тайник пуст?

— Не я один, все так думали, — пожал плечами Максимов. — Однако бумага была. Её Вяземский ухитрился незаметно ото всех вытащить.

— Вон оно как… — протянул Сологуб. — Всех, значит, Вяземский перешустрил. Молодец!

Тут Сологуб вспомнил недавний разговор с Ерёменко и добавил как бы для себя одного:

— А чутьё тебя, Дядя Миша, таки не подвело.

Заметив, как заёрзал на стуле Максимов, поспешил успокоить подчинённого:

— Не заморачивайся. Это я о своём. Бумага с собой?

— Подлинник у Вяземского. А я, — Максимов полез в карман, — сделал себе копию.

Сологуб принял протянутый Максимовым листок, затем хмыкая и жестикулируя лицевыми мускулами, прочёл глазами следующий текст:

— Хреновый стишок! — Сологуб перекинул листок обратно Максимову.

— Так ведь он писан не для того, чтобы услаждать слух, а для того, чтобы указать дорогу к золоту, — заступился за неизвестного пиита майор.

— Аргументируй! — потребовал генерал.

— Руно — золото, — начал Максимов и остановился, глядя на генерала. Видимо майор решил придерживаться пошаговой стратегии.

Сологуб этот маневр мгновенно раскусил, усмехнулся, и первый шаг одобрил.

— Ну, допустим, продолжай.