Когда холопы шли отдыхать, Михаил продолжал учиться. Князь должен быть хорошим хозяином, иначе люди, которые от него зависят, не будут сыты и одеты так, как полагается слугам в его доме. Самые доверенные слуги тоже были холопами. В этом не было ничего зазорного. Люди записывались к нему в холопство и из дворян, в основном самых мелких, — их называли «дети боярские» Просто они связывали себя с князем на всю жизнь, а он обязан был во всём отвечать за них.

Даже если холоп совершал кражу и убийство, вину на себя принимал князь. Он отвечал перед обществом и законом, а холопа должен был наказать сам. За вину Михаил приказывал бить гибкими прутьями-розгами, палками, в крайнем случае — длинной плетью. Только не до смерти. Обречь человека на смерть в России мог только царь. Смертный приговор объявленному, «ведомому разбойнику», вынесенный присяжными и судьёй в любом конце страны, рассматривался и утверждался в Москве.

Человеческая жизнь была величайшей ценностью. Все знали, что убийство — смертный грех. На просторах Руси людей всегда было сравнительно немного. А после Великого разорения страны Иваном Грозным везде остро не хватало рабочих рук. Царские опричники вырезали население целых областей. Скопин-Шуйский, имевший наследственные владения в разных уездах, знал это очень хорошо.

В Новгородской и Псковской областях после опричнины землю обрабатывал лишь один крестьянин из прежних десяти. В Московском и Можайском уездах — двое. В Коломне из десяти дворов населённым был лишь один двор. На юге, где зверствовали наведённые царём орды его «любительного брата хана крымского», людей осталось больше. Татары не были так жестоки, как царские псы-опричники. Ибо были разумнее — оставляли людей на «раззавод». Иначе откуда потом брать рабов — главный источник обогащения и просто пропитания Крыма?!

Из вотчин Скопина-Шуйского, как и с других земель, множество людей бежало от опричных ножей и голода на окраины страны. Люди спасались в Приуралье, в Поволжье и за укреплёнными рубежами — засечными чертами на юге. В дикой степи, за чертой русских крепостей, селянам было безопаснее, чем на родине. А на Руси за оставшихся крестьян шла война.

Основную массу дворян, имевших прежде по несколько крестьянских дворов, некому стало кормить. Они совершали грабительские набеги друг на друга, чтобы вывезти чужих крестьян в своё пустое поместье. Приказчики монастырей, бояр и богатых дворян сновали по стране, уговаривая крестьян переходить к новым хозяевам. Ведь по закону неделю до и неделю после Юрьева дня (26 ноября) крестьяне могли от своих хозяев уйти. А богатый землевладелец мог брать с них меньше податей, чем бедный дворянин, которому не в чем было даже явиться на обязательную военную службу.

Когда Михаил был ещё подростком, Годунов выход крестьян запретил. Запретил он и горожанам покидать свои дворы. В стране просто некому оставалось платить налоги, все разбегались на окраины и даже за границу, в иноземные страны. Русь заполонили сыщики, возвращая рабочие руки дворянам и налогоплательщиков — царю.

Без крутых мер Годунову не на что было бы содержать армию, состоявшую из конных дворян и их холопов и из пеших стрельцов на казенном жаловании. На юге, в Диком поле, где царь Борис строил города и крепости, он заставлял убежавших на свободу крестьян нести военную службу и отрабатывать царскую барщину. Рука государства старалась поработить людей всюду, куда дотягивалась. Но государство сильно состоятельными людьми, которых осталось мало; так что и карательная рука его ослабела.

Как разумный хозяин, Скопин-Шуйский учился быть отцом для своих крестьян. Он с детства знал, что силой никого не заставишь хорошо работать. Примером доходного хозяйства были монастыри. Владея обширными землями, монашеские братства старались давать крестьянам льготы, побуждали их заниматься выгодными ремеслами и промыслами. В прудах разводили рыбу, в лесах собирали мед. Крестьяне, платя монастырю, но оставляя большую часть дохода себе, богатели. С ними богатели и святые обители.

Князь заботился, чтобы его крестьяне растили хлеб и овощи, разводили скот, ткали, делали посуду и металлические изделия. Он должен был закупать на севере и доставлять в имения соль по разумной цене. Хозяин был обязан вовремя делать запасы продуктов и уметь их хранить. Заботы по дому были делом женщин. Зато всё, что было необходимо принести в дом, добывал мужчина. Это нелегкое дело, если в усадьбе живёт несколько сотен слуг!

Хороший хозяин старался, чтобы все его люди процветали и богатели. Он должен был делать запасы на голодный, неурожайный год. Помогать семье, лишившейся кормильца. Совсем бедному крестьянину дать лошадь, чтобы тот мог пахать, и корову, приносящую молоко и телят. Дать взаймы, но без процентов. Ростовщичество считалось православными делом недостойным. Да что говорить — просто грехом.

Суровое испытание ждало молодого хозяина в неурожайные годы. В 1601-1603 гг. на Руси был страшный голод. Всюду люди умирали тысячами, так что «мертвых по улицам и дорогам собаки не проедали». Накопленные запасы позволяли Скопину хоть и впроголодь, но кормить своих слуг и крестьян. Из соседних поместий народ массами бежал в города. Ходили слухи, что там царь Борис раздаёт еду.

Князь знал, что Годунов пытается удержать в городах цены на хлеб, раздаёт из казны зерно и деньги. Царь развернул крупное строительство, чтобы дать работу беднякам. Но ничего не помогало. Люди умирали массами. В одной Москве за два года и четыре месяца было погребено 127 тыс. человек.

Самым страшным был даже не голод, а крушение нравственных устоев. Землевладельцы, забыв, что должны быть отцами крестьян, прятали свои запасы или старались продать их втридорога. Даже некоторые монастыри дошли до такого безумия, что позволяли вымирать всей округе, сберегая зерно в своих подвалах.

Царские чиновники, которые по приказу Годунова должны были раздавать народу хлеб, воровали его и перепродавали за бешеные деньги, не страшась казни. Помещики неистовствовали, порабощая голодающих за гроши, покупая их жен и дочерей. Михаил был потрясён тем, что родовитые дворяне ослепли от жадности. Они будто не видели, как поднимается в народе волнение, как крестьяне целыми деревнями бегут от них искать пропитания.

Разорваны были узы, связывающие людей. Желая сберечь запасы, хозяева выбрасывали холопов за ворота на голодную смерть. Это было всё равно, что убить своего ребёнка или старых родителей, за которых отвечаешь перед Богом и людьми. Ужасные слухи о людоедстве, когда матери ели своих детей, а дети убивали родителей, подтверждали худшие опасения князя. «Много людей с голоду умерло, — написал о тех временах современник, — а иные люди мертвечину ели и кошек, и люди людей ели».