– Огласите весь список пожалуйста, - прерываю колокольные восклицания приземлившегося на твердь и преградившего мне дорогу Храмовника Пантеона Света.

– Вы - жалкие людишки, не способны осознать что-то кроме греха, и Мы искореним ваше семя во всех мирах, куда доберемся, и для этого у нас целая Вечность!

"Нет, с этим не поговорить, диалоги у него мало адаптированы для общения, гонит свою линию, словно использует готовые реплики."

Я сфокусировался на ангеле.

– Не много ли внимания для простого смертного?
– съязвил я, решив проверить этого врага, привык всех убивать без слов, а тут какой никакой противник за все время, пусть и ограниченный, но все же вступил в диалог.

– Ты дерзнул прийти в Святейшее место, и теперь мне придется потратить на тебя время, чтобы изничтожить, лишить посмертия и права перерождения! Воля Истинного Бога есть Кара Небес Во Искориненин Первогреха!

– Хм, и это все мне одному? Вы меня балуете-таки, можно тогда дерзнуть и задать вопрос?

– Чего такого желает узнать Осквернитель Святынь, Ересиарх, Грешник...?

– Самую малость, скажите, Иерахиил, не уверен, но вроде бы ангелы не имеют половых различий, но это неважно, вопрос в том, зачем вы используете противоположную вам силу, то есть нежить, она ведь должна уничтожаться Светом, не так ли?

– Чего еще ожидать от неверующего? Хорошо, просвещу, потому что Лишенная Греха Суть не может пройти внутрь Сферы Проклятия, и лишь оскверненная и лишенная жизни плоть игнорирует этот запрет.

– То есть, Ангелы идут на свершение Греха ради того, чтобы сохранялось правление Света...

– Ангелы, есть детища Господа Нашего, безгрешные сущности, не способные согрешить!

– Но убийство разве не Грех?! Ангелы убивали грифонов...

– Истребление Детищ Идолов не есть Грех, но Служение, и сие принято, как должное, ибо искоренить Скверну можно лишь Огнем и Мечом, принимая на себя все тягости!

– Вот и я за тем же пришел, теперь можете отойти в сторону, чтобы я завершил свое задание, видите ли, мне нужно вот к тем надгробиям, - я указал пылающим мечом на скрижали.

– Наглец! Осквернить Святыни! Никому не позволено даже помышлять о таком!
– ангел взмыл в воздух и низринулся на меня.

– Белис, в мешок!
– успел я сказать и тут же отпрыгнул в сторону, уходя из-под рассекающего удара.

– Богохульник! Покайся, Раб Божий, и моли о снисхождении!

– Мой Бог меня рабом не кличет!
– прохрипел я, отпрыгивая в сторону от молниеносного полета глефы.

– Бог один, и ты его Раб!

– Назови раба рабом, он заплачет или засмеется, назови свободного человека рабом, он будет драться! Бог внутри каждого из нас, значит, мы и есть Боги!!!
– ярость переполнила меня, пламя вспыхнуло с неистовой силой, пожирая мои жизненные силы, но мне было уже все равно. Так или иначе, мне отсюда не уйти победителем.

Стремительный рывок с серией ударов объятыми всепожирающим пламенем близнецами, прыжок вверх от контрудара, низвергающий удар с небес, вихрь мечей, Иерахиил на мгновение опешил от таких дерзости и внезапно возросшей силы, отступая. Тут же в него с ревом устремились пылающие близнецы, а за ними, не мешкая ни секунды, бросаюсь сам, выхватывая щит и неосознанно вытаскивая из-за пояса нож. Двойной лязг отбиваемых мечей, стук и скрежет лезвия глефы по щиту, мощный толчок вперед. Щит отбивает в сторону древко, удар боковиной по золотой кирасе со скольжением к закрытому забралом подбородку, и тонкое лезвие ножа проникает в крохотную щель сочленения у шеи казалось бы идеальной брони, хрип, выброс багряной крови с золотистым отблеском сквозь щели забрала и пульсирующего фонтана из щели, где только что торчал нож.

Фламберг воспылал, ревя от жажды вкусить ангельской крови, взмах, удар, стремительные вихревые вращения, ангел отступает, пытаясь одной рукой отбиться, а другой зажать незатягивающуюся рану.

Если бы бой был в реальности, и если отринуть тот факт, что я бы умер еще в самом начале, до боя бы не дошло, то блокирования ударов лезвия меча древком или лезвием глефы давно бы сломали первое и затупили и мое оружие, и ангела, ибо любой удар по острию оставил бы зазубрину. Но здесь игра, здесь можно все.