Глотая слезы, Ганна пообещала отцу, что сделает все, чтобы продолжить его дело, что никогда не даст умереть памяти о нем, что будет стремиться быть во всем похожей на него: любить даже самого неприятного и быть более набожной и благочестивой, и…

Вся дрожа, она закрыла лицо израненными ладонями и кусала губы, пока не почувствовала вкуса крови.

Она благодарила темноту, которая скрывала от детей ее слабость, и дала себе обет спасти их. Может быть, она сможет привести их в лагерь племени «Пронзенный нос», разросшийся до нескольких домов на недавно достроенной Мулланской дороге, ведущей от форта Вала-Вала до Монтаны?

Это, конечно, очень далеко — отсюда, наверное, сто миль, но, если они будут осторожными… Но смогут ли дети пройти такое расстояние? А как насчет индейских детей племени «Кутеней»? Что ей делать с ними? Они наверняка тоже стали сиротами, и примет ли их назад их племя? Сможет ли она вообще отыскать их племя?

Ганна подолом платья вытерла лицо и села. Она должна найти выход, как сделал бы ее отец.

Пламя, видимо, бушевало уже над их головами, так как в крошечном подвале стало заметно теплее, и Ганна собрала детишек в угол подвала подальше от люка. Запыленные стены были холодными и сырыми. Они сидели в тени смерти и ждали.

Крид Браттон толкнул локтем своего гнедого поближе к скале и стал внимательно изучать следы. Легко спрыгнув с коня, он осторожно исследовал свежие отметины на скале. Крид потрепал своего друга по густой холке, затем достал из кожаных сидельных ножен одно из ружей и перезарядил его, а чтобы спокойно отдохнуть, зацепился ногой за сидельный выступ. Сегодня был тяжелый день. Какой день! Уже целый месяц такой.

Ах, как бы он был рад поскорее расправиться со Стилманом и его шайкой и положить конец этой охоте! Несколько дней назад он почти уже подобрался к ним, спящим на берегу реки, и открыл огонь, но, видимо, он был неосторожен, а они счастливчиками…

Сдвинув назад старую черную шляпу с широкими полями, Крид полюбовался солнцем, проникавшим сквозь густые кроны деревьев и пятнами освещавшим землю. Он потянулся к переметной суме, достал небольшой кожаный мешочек-кисет с самосадом и принялся скручивать сигарету. Когда он прикуривал, прикрываясь от едкого дыма, темные глаза его сузились. Он проследил, как серый дымок лениво полз прочь вверх и в этот момент заметил вдали густые клубы черного дыма.

Они поднимались вверх над верхушками деревьев и зависали в небе, словно птицы в полете, паря и выискивая добычу. Крид вспомнил о крошечном селении, расположенном на широкой равнине в той стороне, и подумал: «Неужели Стилман со своими ребятами оставили еще одну визитную карточку? Это могли быть и индейцы, но в любом случае мне надо определиться».

Вставив ногу в стремя, он повернул гнедого и стал спускаться со скалы в долину, медленно кружа между деревьями и зарослями кустарника, пока не добрался до низины. Теперь он чувствовал запах дыма, разъедавший ноздри! Он узнал аромат горящей ели и сладкий запах горящего мяса и пустил Генерала быстрой рысью.

Достигнув полосы деревьев, отделявших его от дымящегося участка, Браттон пришпорил коня и продолжил путь с большей осторожностью. В нескольких ярдах от горящих строений он споткнулся о тело мужчины. Возможно, это был часовой или просто фермер, возвращавшийся с поля. Кто бы он ни был, он был скальпирован. Спешившись, Крид закрыл мужчине глаза и прикрыл его лицо окровавленным шарфом.

Затем он опустился на колени и стал изучать истоптанную землю. Мягкий слой вспаханной земли был истоптан копытами, некоторые из них были подкованы. Очевидно, это был набег индейцев за домашним скотом. Он сдвинул назад шляпу и посмотрел через деревья на горящее селение. Должно быть, оно было разрушено и покинуто несколько часов назад. Он сжал губы. Достав из кобуры кольт, Крид встал и медленно пошел в разрушенный поселок, держа коня между собой и горящими строениями.

Все было сожжено, лишь кое-где еще дымились бревенчатые дома. Здание в центре поселка обвалилось, и сотни искр разлетались в разные стороны от почерневших бревен. Остановившись, чтобы успокоить коня, Крид посмотрел на тела мужчин, женщин и детей, некоторые из которых были совсем еще младенцами. Ясно, что нападение было неожиданным, и никто не был к нему готов. Столь явное убийство ради убийства привело его в ярость.

Кулаки Браттона сжались в бессильной злобе на человеческую глупость, из-за которой люди не могут определить, кто враг, а кто друг. Вокруг поселка необходимо было построить глухой забор и поставить охрану. «Это не спасло бы их, — подумал он, — но дало хотя бы какую-то возможность побороться за себя. У этих несчастных не было даже такого шанса».

Крид невольно стиснул зубы, когда увидел лежавшую в пыли и пепле соломенную куклу с оторванной головой. Ему вдруг вспомнилась другая трагедия, другая погибшая семья…

Крид дернул Генерала за поводья, заставив его захрапеть и повернуть назад. Ветер поднимал недогоревшие красные угольки, и некоторые из них падали на передние ноги гнедого. Животное ржало от испуга и неистово, с отчаянием тянуло подальше от этого огненного дождя.

— Спокойно, малыш, — приговаривал Крид, положив руку на бархатистую морду. Он укоротил поводья, и Генерал встал, опустив голову; его ноги дрожали. Кусок сгоревшей коричневой кожи, съежившись мелкой рябью, летал по воздуху и чуть не накрыл и коня и человека.