Шрифт:
— По крайней мере, мне не нужно беспокоиться о «пятерке» по актерскому мастерству!
«Это точно», — недобро подумала я.
Кики засмеялась и обняла Джул. Кики такая милая. Как мне повезло, что я встретила ее. Я подумала, какая же она хорошая подруга, и иногда я забываю, что она и для Джул хорошая подруга, пусть та и совершенно безнадежна. Неужели в дружбе всегда так? Группа из трех человек, где один является связующим звеном, а двое по секрету ненавидят друг друга?
— Ты серьезно? — наконец сказала я. Я не могла этого не сказать. Джул все еще моя подруга, и я должна сообщить ей, что я думаю на этот счет. — Он уже не молод. Он — извращенец, к тому же женатый. Что ты делаешь? Что? Ты можешь объяснить?
Джул уставилась на меня. И хлопала глазами. У нее прекрасные глаза. На самом деле, они даже лучше смотрятся, если она не подводит их. Казалось, мы смотрели друг на друга час, но на самом деле прошло, наверное, всего минуты две. Потом она покачала головой, словно я разочаровала ее до глубины души, и сказала:
— Просто я становлюсь женщиной, малышка, но, думаю, тебе этого не понять.
От того, как она сказала мне «малышка», у меня кишки в узелок завязались. Затем Джул поднялась и пошла прочь.
— Черт, — сказала Кики. — Дело принимает скверный оборот.
Она вскочила и побежала за Джул.
— Прости! — крикнула она через плечо. — Я не могу…
А я просто осталась сидеть на песке. Мне было видно, как они на некотором расстоянии от меня разговаривают, склонив друг к другу головы. Смеются. Я чувствовала себя брошенной. Абсолютно одинокой. На секунду я их возненавидела. Мысленно я сказала себе: «Я всех ненавижу». Но знала, что хоть и подумала это, но на самом деле это не так.
Я прислонилась спиной к бревну и уставилась на небо. Оно было голубым, но каким-то смазанным, словно кто-то мазнул вазелином по линзам. Волны через равные промежутки времени медленно накатывали на берег. Какое красивое место. Я бы могла здесь жить. На таком пляже, как этот. В конце концов, во мне ведь есть гены моего папы-хиппи. Вокруг больше не было ни души. Я не могла понять, почему здесь никого нет, почему никто не живет здесь. Понимаете, люди привыкли жить в городе. Но если бы мне дали шанс, я поселилась бы на пляже.
Песок, бревна, волны. Как здесь может не понравиться?
У меня не было никакого солнцезащитного крема, а стоило бы захватить его. Я знала. И даже подумала об этом. Понимаете, может, солнце больше и не печет, но все еще достаточно жарко, чтобы я обгорела. Я чувствовала, как кожа на лице становится краснее и краснее, но… Я не знаю, что произошло. Словно я слишком устала, чтобы шевелиться. А еще мелькнула какая-то мысль, что я, может быть, загорю, и тогда фингалы и засосы не будут так… бросаться в глаза.
И я осталась лежать.
Я собиралась пробыть там всего несколько минут. Клянусь.
15:30
Меня разбудил визг детей, бегущих навстречу волнам. Я спала весь день. Лицо полыхало, словно в каждой клетке бился пульс. Руки обгорели, они были красными и чесались.
И их покрывали волдыри.
Волдыри?
Я пялилась на мнимые волдыри пару минут. Они были похожи на маленькие пузырьки воды под кожей. У меня что, какая-то странная форма аллергии на солнце?
Я дура? Господи.
Это же ветрянка.
Почему болеть ветрянкой плохо:
1. Это уродливо.
2. Это уродливо.
3. Это уродливо.
4. Чешется.
5. Уродливо и чешется, и, даже когда болезнь проходит, остаются шрамы.
Почему болеть ветрянкой хорошо:
1. Не придется объяснять, почему я прогуляла школу.
2. Пропущу много дней, и не придется дописывать сочинение «Как я провела лето», которое нужно было сдать несколько дней назад.
3. Может, я серьезно заболею, похудею и вернусь в школу стройнее и красивее, чем была.
4. Будет много времени для экспериментов с отбеливанием зубов.
5. У меня будет уважительная причина не ходить в школу и не видеть драмы с участием Джул и мистера Юргена, которая непременно развернется.
Октябрь
Среда, 2 октября
НАСТРОЕНИЕ: Вся чешусь.
ВОЛОСЫ: Грязные.