– Не застрянем. Ты давно в хорошем отеле не жил, в русской баньке не парился?

– В отеле ни разу не проживал. А баньку мне соседка наша, Маруся, каждую неделю справляет. С травяным паром, с березовыми веничками! Эх!

– Что ж вы, вдвоем паритесь? – улыбнулась Глория.

– Одному париться несподручно, – смутился Санта. – Как самому себя веником хлестать? Особливо по спине. Ну, я пошел? Надо еды в дорогу приготовить.

– Пообедаем сегодня пораньше, – распорядилась хозяйка. – Накрой в столовой на троих.

– А кто третьим будет? Жених ваш, господин Колбин?

– Какой еще жених? – засмеялась она. – Лавров к нам едет. У него важное дело.

Санта не стал спрашивать, откуда ей это известно. Сотовая связь в деревне отсутствует, а от спутникового телефона Глория Артуровна отказалась. Бывший хозяин, Агафон, тоже не жаловал телефоны и большей частью обходился без них. У него, как и у Глории Артуровны – своя «линия связи».

Слова хозяйки скоро подтвердились. Не успел слуга управиться с обедом, как за воротами раздался автомобильный сигнал.

– Телохранитель пожаловал, – ворчал Санта, провожая гостя в дом. – Явился – не запылился.

– Вижу, ты не в духе, – не остался в долгу бывший начальник охраны. – Котлеты пригорели? Или суп сбежал?

– Идите… вас Глория Артуровна дожидается.

– Я же вроде без предупреждения. Сюрпризом.

– Сюрпризы в другом месте будете устраивать, – позволил себе колкость слуга.

Лавров вдохнул запах корицы и проглотил слюну.

– У нас пироги с яблоками на сладкое?

– Оладьи, – сердито ответил Санта.

– Я умираю от голода, – обрадовался гость.

– Кто бы сомневался!

Глория встретила Лаврова блуждающей на губах улыбкой. Она пригласила его за стол, и они молча принялись есть.

Сыщик с наслаждением поглощал бульон, картошку с мясом, салат. Хозяйка дома ограничилась первым блюдом.

– Мне сегодня приснился странный сон, – насытившись, сообщил Роман.

Глория кивнула, как будто заранее знала, о чем пойдет речь. Ей было к лицу приталенное лиловое платье, с широкой юбкой и пышными рукавами.

Лавров невольно сравнил ее с Катей. У той волосы короче… и вообще, они слишком разные.

– Она красивая?

– Кто? – растерялся он.

– Та женщина…

– Не понимаю.

Глория засмеялась, а он опустил глаза, положил себе на тарелку горку оладий и обильно полил их сметаной.

– Что же тебе приснилось, Рома? Черт хвостатый?

– Хуже. Собственная свадьба.

– И кто невеста?

– Ты не поверишь. Жанна д’Арк! – с набитым ртом сообщил он. – Мы с ней танцевали, потом она задела фатой свечу… и огонь мгновенно охватил ее всю! Она превратилась в факел. Я смотрел, как она горит…

– …и ничего не мог сделать! – подытожила Глория.

– Точно.

– Мне тоже снился кошмар, – сказала она. – Башня, которая рушится. Летят камни, из окон вырывается черный дым, люди падают вниз. А неподалеку, на холме, стоит дьявол и оглушительно хохочет.

– Больно, когда разбиваются мечты.

– Кому больно, а кому – весело.

– Некоторым доставляет удовольствие мучить других, – кивнул он, дожевывая кусочек оладьи с яблоками и корицей.

– Каждый забавляется по-своему.

– Я приехал к тебе за помощью, – признался Лавров. – Хочу, чтобы съездила со мной в одно место.

– Зачем?

– Я веду сложное расследование.

– Твои методы завели тебя в тупик?

– Угадала. Чем дальше я продвигаюсь, тем больше запутываюсь. Я почти ухватился за ниточку, но она оборвалась.

– Ты вроде отдыхать собирался.

– Не получилось, – нахмурился Роман. – Ты с самого начала знала, что не получится. Почему промолчала? Если бы я поехал в другое место…

– Ты бы поехал туда, куда поехал, – перебила Глория. – Ты не стал бы меня слушать.

– Человек соткан из противоречий. Разве это не твои слова?

– Мои. Так для чего я тебе понадобилась?

Она наблюдала за его увертками и мысленно улыбалась. Он не раскрывает карты, и в этом есть определенная интрига.

– Хочу показать тебе дом… вернее, то, что от него осталось. Он сгорел три года назад.

– Хорошо, – согласилась Глория. – Дай мне полчаса.

– На сборы?

– На подготовку. Хочу кое-что проверить.

Она спустилась в мастерскую и подошла к семи медным кувшинам [8] , каждый из которых стоял на отдельном постаменте. На эмалевой вставке седьмого кувшина «красовался» черт с выступающими из рыжей шевелюры рожками.