– Ничего, все будет в порядке. Мы должны быть уверены, что они не очухаются раньше времени.

Переодеться было делом нескольких секунд. Логан еще раз огляделся, потом затащил раздетого охранника за ящики и сказал:

– Выйди на палубу и подзови сюда старшину шахтерской охраны. Его фамилия Каммель.

Я вышел из-за ящиков.

– Герр Каммель! Сюда! – Я кивнул ему. Старшина подбежал сразу же, и я отступил за ящики. Логан велел мне опуститься на колени, сделав вид, будто я рассматриваю лежавшего без чувств охранника. Я приподнял рукой голову немца.

Удара я не видел, но услыхал глухой стук и хруст кости. Меня чуть не выворотило, когда я поднял голову и увидел, как Логан укладывает старшину на причал, держа его за загривок, будто щенка. Рот немца был разинут, и челюсть, похоже, сломана.

Оставались двое матросов и часовой на палубе лодки за боевой рубкой. Я видел его правую руку и клок робы, торчащей из-за угла. Шахтеры только что вышли из кладовой и шагали в нашу сторону в сопровождении стражи.

– Что дальше? – спросил я Логана.

– Снимем конвойных,– ответил он и вытащил из кобуры старшины пистолет.– Как только они подойдут к ящикам, склонись над старшиной и позови их. Смотри, чтобы голос звучал встревоженно. Остальное–мое дело.

Я наклонился к старшине и приподнял его голову. Услышав, как шахтеры ставят ящики, я крикнул по-немецки:

– Старшине плохо! Помогите поднять его.

Посмотреть на матросов у меня не хватило духу. Я только прислушивался к топоту их ног по камню. На мне была матросская роба, и, следовательно, приказывать им я не мог. Момент был не из приятных.

– Что с ним?– с легким баварским акцентом спросил первый конвоир.

– Не знаю,– ответил я.– Бери его за ноги.

Краем глаза я заметил, как он наклонился. Второй конвоир остался стоять на месте.

– Подхватывай под руки,– велел я ему и начал расстегивать ворот старшины.– Готово?

Послышался тошнотворный звук удара металла о кость. Я выпрямился и направил револьвер на второго конвоира. Он был слишком удивлен, чтобы кричать. Разинув рот, парень смотрел то на меня, то на своего упавшего напарника. В следующий миг сильные руки вцепились ему в горло. Матрос обмяк и повалился на причал. Маленький косолапый шахтер стоял над бесчувственным телом. Все произошло в мгновение ока. На причале больше никого не было. Часовой на лодке по-прежнему стоял за боевой рубкой.

– Переодевайтесь, да поживее! – велел Логан горнякам,– А если кто-то из них очухается, вы знаете, что делать.

Он кивнул мне и поднял один из ящиков. Я двинулся следом за ним по сходням. Логан опустил ящик в люк и быстро пошел к носу. Серая округлая громада боевой рубки отделяла нас от последнего часового. Мы остановились возле кормовой пушки.

– Сделай вид, будто обнаружил какую-то неисправность,– зашептал Логан,– Держи лицо подальше от света.

Я кивнул и закричал:

– Часовой!

Послышался топот каблуков по металлу и клацанье винтовочного затвора. Матросы на лодках в отличие от наших сторожей были вооружены карабинами с примкнутыми штыками. Я ткнул пальцем в телескопический прицел орудия и сказал:

– Похоже, кто-то разладил эту штуку.

Мгновение спустя я уже подхватывал падающее тело. Мы уложили часового на палубе, и Логан бросился к трапу, ведущему на мостик лодки. Я побежал следом. Наверху он на мгновение замер. По галерее в конце дока кто-то шел. Я обернулся. Шахтеры натягивали форму. Взглянув на Логана, я с удивлением отметил, что он совершенно преобразился. Выражение его лица было целеустремленным и сосредоточенным, огромное тело, над которым прежде подтрунивали немецкие матросы, теперь казалось зловещим.

До сих пор не могу поверить, что один человек оказался способен бесшумно убрать четверых вооруженных матросов.

Логан переждал, пока пройдет моряк, потом взлетел на крышу боевой рубки и бросился в люк лодки. Я полез за ним. Мы пробежали через командный пункт и, держа пистолеты наготове, тихо двинулись вперед. За переборкой стоял последний часовой. Привалившись к пирамиде винтовок, он мычал что-то себе под нос. При звуке моих шагов часовой выпрямился. Похоже, решил, что я офицер.

– Дай-ка сюда винтовку,– сказал я ему по-немецки. Прежде чем часовой успел сообразить, что к чему, Логан уже направил на него револьвер, а винтовка перекочевала ко мне.

– Отведи его на корму,– велел мне Логан. Я отдал команду, и мы с часовым затопали в кладовую. Здесь офицер и трое матросов возились с ящиками, поступавшими вниз через люк. При нашем появлении они обернулись. Оружия у них не было.

– Скажи им, что я застрелю первого, кто пикнет,– произнес Логан. Я перевел.– Теперь вылезай и распорядись, чтобы всех охранников покидали в этот люк.

Я вскарабкался по трапу на палубу, дал шахтерам знак тащить охранников и побежал к часовому, лежавшему на корме у орудия. Опустив тела в лодку, мы задраили люк, и попавшие в западню немцы тут же попытались открыть его. Двое шахтеров бросились на причал за каким-нибудь грузом, чтобы придавить крышку. Самый здоровый из горняков встал на люк вместе со мной. Матросская роба была ему мала. Двое других вернулись, с трудом неся маленькую наковальню, одну из тех, что обязательно включаются в перечень оснащения каждой подлодки. Весила она несколько сот фунтов, вполне достаточно, чтобы прижать крышку.