Впрочем, ни для чего более серьезного польская бронетанковая «армада» и не годилась.

А у вермахта к августу 1939 г. в строю — почти три тысячи танков!

И практически все они будут задействованы по плану «Вайс».

Из общего числа немецких танков средних Pz-IV (впрочем, по тогдашней немецкой классификации они были «тяжелыми» — из-за 75-мм короткоствольного орудия) было 211 машин, средних Pz-III — чуть более сотни. Легких же Pz-II в строю числилось более 1 200, чешских 35t (которые немцы относили к «средним» из-за наличия 37-мм пушки) — 219, остальные — это малоценные пулеметные Pz-I. Кроме того, танковый батальон 3-й легкой дивизии (моторизованной) был вооружен новейшими чешскими танками 38t.

В танках немцы превосходили поляков более чем вчетверо количественно и раз в двадцать качественно.

О военной авиации вообще можно речи не вести. Здесь превосходство люфтваффе было подавляющим!

Польские ВВС насчитывали около 460 относительно современных боевых самолетов. Из которых истребителей Р-24 (подкосный моноплан с максимальной скоростью 430 км/ч, вооруженный двумя 20-мм пушками и двумя 7,92-мм пулеметами с дальностью полета в 700 км), способных хоть как-то противостоять люфтваффе — едва два десятка штук. Двухмоторных средних бомбардировщиков Р-37 «Лось» (скорость — 445 км/ч, 2580 кг бомб и три 7,92-мм пулемета, дальность полета 1500 км) в составе действующих ВВС значилось всего 36 единиц (хотя к 31 августа 1939 г. в состоянии, близком к готовности, имелось более 90 машин этого типа).

«Истребителями» числились также 165 Р-11 (со скоростью едва 350 км/ч) и три десятка Р-7 (и еще более 115 шт. подобных аэропланов «учили летать» польских курсантов).

Неплохими (для польских ВВС, конечно) были 120 легких бомбардировщиков (некоторые источники относят их к штурмовикам или к «самолетам поля боя») Р-23 «Карась».

Вот, пожалуй, и все, еще более 500 самолетов польских ВВС были связными, санитарными, учебными машинами и к число боевых единиц не входили.

А у немцев?

А у люфтваффе на вооружении — 1235 бомбардировщиков, 340 пикирующих бомбардировщиков (всемирно известных в дальнейшем Ю-87) и 790 истребителей. Надо ли говорить, что немецкие самолеты превосходили польские практически по всем характеристикам?

Вермахт в 1939 г. — это 39 пехотных, 3 горнострелковых, 5 танковых, 4 легких (моторизованных) и 1 кавалерийская дивизий — который (при начале мобилизации) легко и непринужденно УДВАИВАЕТ свою численность; правда, у немцев есть необходимость в создании Западного фронта, который к 1 августа 1939 г. потребовал более 35 пехотных дивизий — но все танковые и моторизованные соединения немцам удалось использовать на Востоке. То есть, почти не превосходя поляков в пехоте, немцы были многократно сильнее их в танках, авиации, общей моторизации войск, насыщении пехоты артиллерией поля боя, оснащении войск системами связи — в общем, всем тем, что служит делу одержания победы.

Относительно наступательных планов Польши — американский журналист Ширер, изучавший реалии польской жизни в течение 30 лет, прокомментировал это так: «Вполне можно застраховать пороховой завод, если на нем соблюдаются правила безопасности, однако страховать завод, полный сумасшедших, немного опасно».

Но существовали в Европе силы, которым этот разудалый польский гонор, эта шляхетская спесь, это вельможное шапкозакидательство было очень даже на руку.

Этими силами были английские (впрочем, английскими они были лишь территориально) финансовые круги.

Шестьдесят лет прошло уже с того дня, как замолчали пушки Второй мировой. В Потсдаме и на борту линкора «Миссури» бывшие агрессоры повинились перед всем миром, признали свою неправоту и согласились с тем, что отныне их судьба — в руках победителей.

Победители, правда, тут же начали войну между собой — к счастью, для населения Земли, холодную. Конечно, на периферийных фронтах великие державы позволяли своим вассалам померяться силами с противником и даже отправляли на эти затерянные в джунглях или горах театры военных действий небольшие контингенты своих войск — но все равно, войну, подобную Второй мировой, позволить себе начать не могли. Слишком очевиден был финал подобного вселенского военного противостояния — причем и для победителя, и для аутсайдера.

Посему история Второй мировой войны остается для сегодняшних жителей Евразии (и в меньшей степени для всей остальной Ойкумены) источником бесчисленных военных мифов, прекрасных легенд о боях и походах, красивых сказок и жутких кровавых ужасов. Эта история полна примерами самоотверженности и героизма, на которых командиры учебных батальонов все еще учат своих новобранцев сражаться за Родину; также она полна самыми чудовищными преступлениями и образами самых кошмарных и ужасных негодяев и преступников, которыми матери по обе стороны Атлантики продолжают пугать своих детей.

За шестьдесят лет изучения истории Второй мировой войны историки уже должны были, кажется, прийти к единому мнению — кто, зачем и почему ее начал, во имя чего вел каждый ее фигурант и кто получил максимальные прибыли и извлек наибольшие барыши по ее окончании.

Должны — но не пришли.

Потому что Вторая мировая война не закончилась.

На территории Германии и Японии все еще находятся иностранные оккупационные войска — главным образом, американские. Эти государства, потерпевшие поражение в 1945 г., все еще являются поднадзорными территориями США — что свидетельствует о том, что, несмотря на навязанные этим побежденным странам мирные договоры, они все еще остаются ограниченными в своем суверенитете.