Помочь должен был «новый план», который во внутренней экономике стимулировал бы производство сырья и его заменителей, что в свою очередь означало бы внешнеэкономическую переориентацию. Во внешней торговле палочкой-выручалочкой должен был стать клиринг — два предшествующих года он все больше и больше входил в обиход торговых фирм, пока не стал, наконец, главным инструментом внешнеторговых расчетов. Тем более, он был весьма симпатичен для Польши.

Будучи слаборазвитой аграрной страной, Польша могла с помощью немецких технологий и удобрений повышать свое сельскохозяйственное производство и ориентировать его на немецкие потребности. С помощью немецких «ноу-хау» можно было развивать добычу сырья для «рейха» и приспосабливать индустриальное развитие Польши к потребностям немецкой военной экономики, используя немецкие машины.

Гитлер намерен был решить свои проблемы с Польшей мирным путем. Поэтому строго выполнялось указание немецкой прессе не раздувать в печати проблему Данцига, конфликты между поляками и немецким населением Померании и Силезии. Каковые, между прочим, частенько доходили до экспроприации собственности немецких крестьян и предприятий польским государством. Немцы Рейха, сжав зубы, глядели на Польшу, в которой творилось экономическое насилие над немецким меньшинством — и ничего не могли сделать! Польша была крайне важна Рейху в качестве источника продовольствия, угля и железной руды…

Четырехлетний план Гитлера 1936 г. знаменовал качественно новую черту в немецко-польских экономических отношениях, а также и в формировании политических отношений. План основывался на понимании национал-социалистическим руководством того факта, что экономический потенциал страны недостаточен для ведения большой войны, что его хватит только для частичной территориальной экспансии и тем самым для частичного расширения экономической базы. Поэтому германо-польский товарообмен имел большую ценность. В первом квартале 1938 г. немецкий экспорт в Польшу, по сравнению с тем же периодом предыдущего года, увеличился на 42%, а немецкий импорт из Польши — даже на 45%. В 1936-1937 гг. «третий рейх» находился на первом месте среди стран, импортирующих товары из Польши, вслед за ним шла Великобритания.

В это время Германией ощущался большой недостаток в текстильном сырье и жирах, цветных металлах, горючем и каучуке. Эти товары можно было получить лишь за валюту — к сожалению, ни Венгрия, ни Польша, ни Югославия не выращивали гевею, масличные пальмы и не добывали олово и марганец.

С недостатком иностранной валюты был связан еще один тлеющий конфликт, который грозил стать политически опасным для Германии. Германо-польские экономические отношения с самого начала были отягощены немецким долгом в валюте за транзитные перевозки по данцигскому коридору. А эта проблема всегда решалась только частично. Открытого же конфликта едва-едва удавалось избегать лишь с помощью политических мер. Но этот конфликт уже нельзя было отодвигать на неопределенное время — с каждым годом Польша получала все более и более важные рычаги для блокирования перевозок по коридору. А регулярные угрозы «перекрыть восточно-прусский транзит» были любимым развлечением Варшавы…

Необходимо упомянуть еще один момент: положение немецкого меньшинства в Польше, особенно в Верхней Силезии. Несмотря на внешнюю нормализацию, здесь с 20-х гг. за счет немецкого меньшинства продолжалась аграрная реформа с предусмотренной экспроприацией крупных земельных поместий; иными словами, земельная собственность немецких бауэров свыше определенного размера отходила полякам, причем с такими смешными компенсациями, что немцы и не знали даже, смеяться им или плакать.

К тому же варшавское правительство осуществляло полонизацию немецкой крупной промышленности. Хотя Польша делала это на правовой базе заключенного 15 мая 1922 г. в Женеве германо-польского соглашения о Верхней Силезии, в немецких национальных кругах эти меры расценивались как противозаконные — собственно, такими они и были. Если считать ВСЕ Версальские соглашения беззаконием победителей…

Безработные немцы в Верхней Силезии получали поддержку из немецкой государственной казны в польской валюте в размере немецкого пособия по безработице. Их число росло, прежде всего, потому, что власти «немецких» польских воеводств, используя закон о военных заказах от 1934 г., гласивший, что на военные заводы принимаются только поляки, пытались навязать это правило и чисто немецким предприятиям.

Этот метод был введен, чтобы по возможности поддержать «польских» немцев. Известно, что в конце 1935 г. «вследствие экономического спада и антинемецкого поведения местных польских властей… в административном округе Катовице процент немцев, которые уже давно не имели работы, был очень велик».

Но к весне 1939 г. имперский банк был уже не в состоянии предоставлять иностранную валюту для поддержки безработных немцев — количество заявлений о банкротстве выходило за пределы политически допустимого. Во все больших масштабах продолжались увольнения немцев, имевших польское гражданство, главным образом, из числа квалифицированных рабочих и служащих, хотя первые как раз являлись дефицитным товаром. Это был процесс, который вылился в сознании немцев в «рейхе» в опасные для Польши политические настроения и порождал ожидания вмешательства со стороны Берлина.

Ко всем этим трудностям польско-немецких отношений добавились меры по бойкоту немецких товаров со стороны польских и еврейских фирм и дельцов. Польские власти не делали ничего для ликвидации этого бойкота — посему нет ничего удивительного в том, что уже осенью 1938 г. немцы решили начать решение «польского вопроса».

Что характерно — территориальные претензии Германии к Польше, впервые внятно озвученные 24 октября 1938 г. Риббентропом польскому послу Липскому, были более чем умеренны. Скромность (и даже справедливость) немецких требований признают и французы, и англичане.