Я медленно разрываю оберточную бумагу и вытаскиваю полотняный мешочек на шнурке с вышитым логотипом Гуччи. Внутри лежит шоколадно-коричневая кожаная сумка Гуччи, с бамбуковыми ручками. Именно о такой я всегда мечтала.

— Как же тебе повезло, — выговаривает Джо.

— У тебя тоже такая есть! — говорю я, поглаживая натуральную кожу, мягкую, как масло.

— Да, но я за нее заплатила! Триста десять фунтов!

— Ты шутишь! — Теперь уже я визжу.

— Не могу поверить — твой бойфренд подарил тебе сумку от Гуччи!

— Господи, я тоже не могу.

Естественно, я опять набираю Джулс, и, хотя она в восторге, в ее голосе есть что-то странное, какая-то сдержанность. Я начинаю допрашивать ее, пока наконец она не говорит то, что действительно думает:

— Я беспокоюсь, Либби. Как будто он хочет купить тебя.

— Не говори глупости! — фыркаю я, все еще поглаживая свой восхитительный подарок. — Для него три сотни — все равно что три фунта для нас с тобой.

— Все равно, — говорит она, — если он забросает тебя подарками, тебе будет очень трудно уйти от него.

— Но я не собираюсь уходить. — В первый раз в жизни Джулс начинает раздражать меня, чего раньше никогда не случалось.

— Боже, извини, — говорит она. — Я тебе радостный момент порчу. Это здорово, и я завидую, вот и все.

— Сумка потрясающая, — с улыбкой говорю я. — Тебе действительно станет завидно, когда ты ее увидишь.

— Такая, как в новом «Татлере», да? Они пишут, что такая сумка должна быть у всех шикарных девушек.

— Да, она самая.

— Ну и везучая же ты. Конечно, я завидую, и мне не терпится увидеться с ним в пятницу.

— Хорошо. А мне не терпится познакомиться с Полом. Да, если ты вдруг меня не узнаешь, я буду с сумкой Гуччи!

Сначала мы направляемся в «Сарторию» и почти сразу находим место для парковки — даже удивительно для Вест Энда. Я заказываю кир — я теперь всегда его заказываю, как раз подходящий напиток для моего нового имиджа роскошной, изысканной спутницы Эда Макмэхона.

И, если вам интересно, на мне коричневая кожаная юбка, которую я купила вчера. Как бы мне ни нравились мои брючные костюмы, Эд неохотно признался, что любит, когда женщины носят юбки, — и мне хочется сделать ему приятное, тем более что юбка великолепно смотрится с моей новой сумкой Гуччи. (Ладно, ладно, больше не буду упоминать об этой сумке.)

Эд сидит рядом со мной и держит меня за руку под столом. Каждые пять минут мы целуемся, что само по себе очень мило и должно мне нравиться, но почему-то ужасно раздражает. Я пытаюсь освободить руку, но тут он снова смотрит на меня как грустный щенок. Я чувствую себя виноватой, беру его за руку и легонько ее пожимаю.

Потом приходят Джулс и Пол (звучит как-то странно: Джулс и Пол, вместо Джулс и Джейми). Эд встает и пожимает им руки, говорит, как приятно снова увидеться с Джулс. Пол смущенно стоит в сторонке.

Пол очень... очень милый — знаю, звучит неопределенно, — но, хоть он в точности такой, как описывала Джулс, это все же не Джейми, и я не знаю, смогу ли к нему привыкнуть.

Мы сидим и ведем светскую беседу — какой замечательный ресторан, мы слышали, что тут прекрасная кухня. Подходит официант, чтобы принять заказ. Эд никак не может выбрать и просит меня заказать для него тоже. Я так рада — это значит, что он мне доверяет и мы по-настоящему близки.

Эд сегодня в ударе, он все время расспрашивает Джулс о чем-то и, слава богу, не рассказывает свои занудные истории об инвестициях. Я молю бога, чтобы Джулс он понравился.

Меня охватывает жуткое раздражение, когда половина закусок повисает у Эда на усах. Вчера было то же самое — мне пришлось тихонько толкнуть его и показать жестом, чтобы вытер усы, пока мои родители не видят. Сегодня я чувствую себя более уверенно и хочу показать Джулс, как мы близки, поэтому беру салфетку и начинаю вытирать остатки еды. У Эда совершенно идиотский вид, но он рад, что я так хорошо за ним ухаживаю.

Джулс начинает рассказывать о каком-то своем клиенте, у которого так часто меняются предпочтения, что он сводит ее с ума. Она называет его «хамелеоном».

— Ммм, извините? — прерывает ее Эд.

— Да? — Она останавливается на середине предложения.

— Вы оговорились. Мне кажется, «хамелеон» значит совсем другое.

Джулс застывает на месте.

— Хмм, а по-моему, нет, — медленно произносит она.

— Думаю, вы не правы. Что, по-вашему, это значит?

Джулс смотрит на него как на ненормального, и я, честно говоря, тоже — нужно быть не в своем уме, чтобы прервать Джулс, когда она оживленно что-то рассказывает.

— Непостоянный. Изменчивый, — говорит она. — Человек, который постоянно меняет мнение и страдает от перепадов настроения.