Посадку осуществил Марин.

Экипаж отпраздновал боевое крещение Комова, сойдясь в баре.

Капитан, поддав, обнимал его за плечи и твердил:

— Малыш, да мы с тобой, знаешь!.. Ты классный парень, Тони!..

Другие члены экипажа ему вторили.

Через полтора часа, отыскав мужской туалет, Комов с подозрением взглянул на пьяную физиономию в зеркале.

— Поздравляю, — тихо сказал он себе. — Тони Мусорщик…

Следующее задание — снять с орбиты спутник, выработавший ресурс.

Увести его командами с планеты невозможно: отказала система удалённого доступа.

Отыскали его быстро. Он сверкал на солнце пучками растопыренных конструкций и выглядел немного взъерошенным.

Подойдя к спутнику, Марин выровнял скорость.

Ник и Макс, управляющие внешним модулем, осторожно подтянули трос, закрепили на корпусе ветерана. Гравитационных захватов фирма не держала.

Буксировка столь массивного груза в космосе имеет свои трудности. Но экипаж оказался на уровне. Комову оставалось править на Погост и хлестать кофе, чтобы не впасть в анабиоз от монотонной, однообразной работы.

У Погоста в кресло сел капитан. Он включил тормозные двигатели. Сбросил и без того низкую скорость. Потом совершил манёвр, уходя вправо.

Спутник, с его торчащими антеннами, с обломками солнечных батарей, шёл вперёд — к орбитальной свалке. А за ним тянулся, выгибаясь дугой, ненапряжённый трос.

Лесняк подал Антону кофе, хотя новичок и сам мог взять.

Даже не пригубив, Комов сморщился. Уже столько выпил, что кофе не лез в горло.

Все были заняты. Пока никто не смотрел, он встал и потихоньку вылил кофе обратно в кофейник.

Рябов нажал кнопку. Трос отцепился. И дальше спутник двигался отдельно, сам по себе. Он медленно плыл к таким же отслужившим своё аппаратам. Вошёл в тень, пропал из виду.

А тем временем Рябов начал втягивать трос.

— Эй, Малыш, — сказал Вит, не оборачиваясь. — Отдыхать.

— Есть, капитан.

Нашёл малыша…

Антон забрался в каюту и лёг. Одни работают, другие спят, всё правильно. Жаль, спать обязывают только второго пилота.

Хотя, возможно, это объясняется практической целесообразностью.

Проснулся Комов сам: трудно было не проснуться, упав с постели на пол.

Информблок поведал ему, что проспал он часа три с небольшим. И что в работе систем искусственной гравитации произошёл сбой.

Никакой вибрации. Двигатели молчали.

Что происходит?

Быстро одевшись, Комов вернулся в рубку. Никого не обнаружил.

Пульт мигал красными аварийными сигналами. Но отреагировать на них было некому.

Оставить пост номер один без всякого присмотра — должностной проступок.

Где экипаж?

Кажется, их «шестёрка» с чем-то столкнулась…

Дав команду автоматике приступить к ремонту, Комов включил обзорные экраны, чтобы изучил обстановку.

«Шестёрка» зависла на границе Погоста — в районе, где хоронили крупные аппараты. Их тут было морс. Они сверкали на солнце гранями. С других сторон было чисто. Поблизости — ничего. Если произошло воздействие на корпус судна, то — с Погоста. Но чем?

Приглядевшись, второй пилот обнаружил движение. Стал фокусировать аппаратуру. Это несколько спутников вяло кувыркалось в километре от судна. Или ударило метеором, или кто-то из людей потревожил их покой. Из людей тут были только мусорщики. Антон спал. А трое бодрствующих товарищей?

Куда они делись?

Скоро Комов заметил, что рабочая штанга выдвинута, развёрнута сеть, в которой видны огромные дыры.

Сеть была дорогой. В космосе всё или дорогое, или очень дорогое. Сеть прочная. Как же её умудрились порвать?

Антон включил интерком и отчеканил:

— Здесь второй пилот. На корабле аварийная ситуация. Меня кто-нибудь слышит?

Из динамиков прозвучал хрип.

Второй пилот локализовал источник звука и вывел изображение.

Экран показал дальний отсек.

У входа в грузовой шлюз кто-то лежал. На полу темнела кровь. Лица не было видно. Через минуту, с раскрытой аптечкой, второй пилот склонился над человеком, перевернул на спину.

Лесняк. Он застонал, приподнял на мгновение веки, снова закрыл.

Увидев рану в плече оператора, Комов почувствовал холод, мелкую дрожь во всём теле.

Но сжал зубы. На мгновение закрыв глаза, вспомнил уроки медицины. Стал ножницами взрезать рукав, чтобы наложить повязку.

Рана выглядела скверно.