А Скирмонт вдруг увидел нечто ужасающее — за спиной кривского князя вдруг воздвиглась дымно-туманная косматая и рогатая фигура, тёмно-красные глаза глянули зловеще-насмешливо. И тут же горло полоснула острая боль.

Обратным движением полоцкий князь легко отделил голову литвина и подхватил её за волосы, давая телу грузно упасть на землю.

За спиной ясно раздалось довольное хмыканье, и почти тут же взлетел к небу торжествующий многоголосый вопль дружины. А литовская рать подавленно молчала. Всеслав поднял с земли копьё литвина, насадил на него отрубленную голову и воздел над собой, утверждая вертикально.

— Тебе, отче Велес! — его голос вдруг раскатился над полем, гулко отдаваясь повсюду. Всеслав взмахнул мечом, указывая вперёд, и дружина с рёвом сорвалась с места.

Победа была полной.

— Полная победа, княже Всеслав Брячиславич! — торжествующе кричал подскакавший Несмеян, размахивая сорванным с кого-то из литовских князей алым плащом. — Они даже не противились! Побросали оружие и сами руки под вязку протянули!

Кмети вели полон — белобрысых понурых литвинов со связанными руками. Всеслав уже снова был одет и возвышался над ними на Вихоре, глядя свысока. И только голова Скирмонта, что всё ещё возвышалась над ним на рожне копья, глядя мёртвыми глазами на своих проходящих воев, напоминала о том, что только что было на огороженном ореховыми прутьями поле.

А пожалуй, добрая чаша для пиров выйдет из этой головы, — подумал Всеслав про себя, отвечая на приветственные крики дружины. Вспомнилась старина про Лешка Попелюха и Тугарина: буди нет у тебя, княже Владимир, пивна котла, так вот тебе Тугарина голова!

Невдалеке остановился молодой литвин из полона — этот шёл с развязанными руками, и одежда на нём была заметно богаче остальных — тоже князь, небось. Смотрел на Всеслава странным взглядом, не обращая внимания на то, что полоцкий кметь уже подъехал и за его спиной вздымает плеть. Коротким движением ладони Всеслав остановил кметя и коротко кивнул, подзывая литвина.

— Почему ваши вои не противились? — отрывисто бросил полоцкий князь. Литвин стоял прямо и глядел прямо, открыто — даже полон не мог унизить его сейчас, показать трусом альбо недостойным человеком. Да, это князь, — Всеслав понимал это всё яснее.

— В тебе живёт дух бога, — утвердительно сказал литвин. Он очень хорошо говорил по-словенски, чисто, почти без искажений. Да и то сказать — невелика разница меж словенской да литовской речью. — В тот миг, когда ты убил кунигаса Скирмонта, я ясно видел за твоей спиной рогатую тень. Сам Велняс за тебя!

Всеслав Брячиславич довольно усмехнулся.

— Как тебя зовут?

— Зигмасом вои мои зовут. Я рикас и сын рикаса нальшан Викунда!

Всеслав одобрительно кивнул, и вдруг предложил, движимый непонятно чем:

— Хочешь мне служить?!

Рикас несколько времени подумал и вдруг широко улыбнулся:

— Нет, княже Всеслав Брячиславич! Как это я, князь, и служить князю буду? Князь только народу своему служит, и никому более!

Всеслав улыбнулся не менее широко:

— Хорош ответ, Зигмас-князь! Глядишь, мира и поделим с тобой!

Девушка спала беспокойно, постоянно ворочаясь, стонала. Длинные русые волосы разметались по подушке, красивое лицо исказилось страхом и болью. Сквозь судорожно сжатые губы прорывались неразборчивые слова и вскрики.

— Нет! Не надо!

Девушке снился сон.

Вокруг неё снова был огонь. Стена пламени трещала, бросая багровые отблески, стреляла раскалёнными угольями.

Огненная завеса вдруг распахнулась, пропуская человека в чёрном плаще, высокого и мрачного, в глазах его горели багровые отблески пламени. Воин в чёрном протянул руку…

Краса вскрикнула и очнулась. Поняла с облегчением, что это всего лишь сон, потому что въяве было совсем иначе — сначала был воин в чёрном плаще, а после — огненная стена.

Утёрла холодный пот и снова провалилась в сон — на сей раз мирный. Снилось то, что было на самом деле, только давно… после ТОГО…

Краса почувствовала устремлённый на неё чей-то неотступный взгляд. И почти тут же догадалась, кто это так на неё глядит.

Боярин Крамарь.

Она открыла глаза и тоже ответила взглядом — почти ненавидящим. Молодой боярин вздрогнул и отворотился.

— Ты зачем меня спас? — голосом девушки можно было заморозить море.

— Чтобы ты жила, — почти не глядя в её сторону, он резал хлеб. Достал с холодка жбан с квасом.

— Я тебя про то просила? — голос Красы теплее не стал. — Я может, умереть хотела. Кому я теперь нужна такая?