— И эта часть хотела власти, — сказал он, его глаза скользнули на мою шею, на Ключ Ориса. — Как ты думаешь, почему я сказал тебе бежать?

— Очевидно, — я облизала губы и сжала руку на рукоятке ножа. На всякий случай. — А сейчас?

Он отвернулся от меня и пошел к краю здания, его крылья были сложены за спиной. Гравий на крыше хрустел под его ногами, звуча как маленькие взрывы в относительной тишине. — Теперь я поборол то желание. Я боролся, Лили, каждую минуту.

Я слышала пытку в его голосе и понимала ее. В конце концов, и я боролась. Каждый чертов день.

Мы были одинаковы, он и я. И не нужно было заглядывать ему в голову, чтобы знать это. Там была тьма — злобная, ужасная тьма, но и во мне она росла. И мы могли лишь держаться друг за друга и надеяться, что наших сил хватит, чтобы помочь друг другу в борьбе. Потому что наши сущности, пытались вырваться на свободу. И если чудовище освободится до того, как мы закроем ворота, мы полностью проиграем и мир тоже.

А затем я поняла, чего боялась. Что если чудовище в Дьяконе как-нибудь освободилось и он скрывает его, пока не станет слишком поздно для него или для меня, или для всего чертова мира.

Длинными и уверенными шагами он двигался ко мне.

— Что тебе нужно, чтобы поверить мне? Чтобы по-настоящему поверить? Тебе, правда, нужно в мою голову? Тебе так необходимо рассмотреть все те ужасные вещи, что я делал и ужасаться тому, что совершала моя рука?

— Но я…

Все что я собиралась сказать в знак протеста, осталось несказанным, потому что он прижал руку к моему лицу, а затем встретился со мной глазами. Я почувствовала сильный рывок видения, а затем тьма, что жила в моем сознании засосала меня, я увидела, что он сморщился, но держался.

Боль.

Так много боли.

И кровь.

Капающая со стен, окрашивающая пол.

И крики, такие громкие и отчаянные, что боюсь их эхо я буду слышать в своих мыслях вечно.

Я хотела сбежать. Хотела вырвать свой разум из этого ужаса, но должна была продолжать. Испуганная, но желающая увидеть, кто же он есть, потому что наконец-то могла.

Я была в коридоре, длинном и темном. Странный желтый свет горел в конце. Это то место, куда мне надо было идти. Если я хотела увидеть прошлое Дьякона, те грехи, за которые ему было отказано в отпущении, мне нужно было войти в ту дверь.

Я колебалась, а затем сделала шаг вперед. Казалось, дверь стала дальше, а коридор удлинился.

Что за черт.

Дьякон, как я поняла, не был готов показать мне, что за той дверью. Но сейчас я была внутри, сейчас он не разрывал связь, и я должна была узнать.

Я продолжила движение; сначала медленно, а затем, набирая скорость, в итоге переходя на бег, надеюсь, что смогу обогнать эту неуверенность. Что смогу достигнуть конца коридора, прежде чем он сможет снова растянуть его, так, что я никогда не закончу и застряну в его сознании навечно.

Я летела вперед, и хотя моя голова понимала, что я не бегу по-настоящему, я задыхалась.

Я пробивалась вперед, не смотря на то, что стены вокруг меня начали кровоточить, и земля под ногами стала скользкая от крови.

Я споткнулась, неожиданно и мое тело было покрыто кровавой слизью. Я замедлилась, хотела понюхать ее, хотела попробовать. Хотела остаться здесь и потеряться в реке крови.

Но.

Он это делал. Может не специально, но пытался затормозить меня. Он не хотел, чтобы я увидела. Не хотел, чтобы я знала. Но я должна была, и я побежала вперед, игнорируя собственное жгучее делание. Потому что я не могла остановиться. Я должна была увидеть, что было за дверью. Как я могла доверять, как я могла верить, если я не знала, кем он был в действительности? Что он сделал?

Как я смогла полюбить этого мужчину, не совсем понимая его, гадала я?

А я любила его. Он наполнил и завершил меня, и, не смотря ни на что, его руки — единственное место, где я чувствовала себя в безопасности.

«Доверие».

Голос был тихий, почти не различимый. И я рванула вперед, отмахнувшись от него, как от насекомого.

«Доверие, Лили».

Я добежала до двери и перехватила ее, не дав захлопнуться. Я скользила, как в бейсболе, вставив ногу в щель, чтобы дверь не смогла закрыться.

Я сделала это и осторожно стояла, не позволяя ей закрыться, и боялась, что упаду. Что-нибудь выскочит и атакует. Что пол провалится подо мной.

Но ничего не произошло.

Это был мой шанс. И когда моя рука сомкнулась на дверной ручке, и мускулы напряглись, чтобы открыть дверь, я снова услышала тихий голос. «Доверие».

В этот раз, я узнала его. Голос, принадлежал мне.

Я колебалась. А затем сделала шаг назад. Я позволила двери закрыться, и я услышала, как щелкнула блокировка.