— Чёрт! — до неё дошло, что, явившись в этот дом, она подвергла угрозе живущих здесь людей.

Она во чтобы то ни стало найдёт Витю, и они вдвоём, как она надеялась, уедут куда-нибудь подальше. Сегодняшний сон показал ей, чего она лишала себя, изображая холодную недотрогу. И больше девушка не собиралась допускать эту ошибку. Для других — да, она останется Снежной королевой, для него — никогда!

Показав трижды язык в зеркало на удачу, девушка усмехнулась глупой привычке и, надеясь, что останется незамеченной, выскользнула из дома. Клавдии и потом соврать что-то можно будет, главное, сейчас не попасться. Не хотелось виновато хлопать перед старухой глазами, придумывая на ходу оправдания. Да не тут-то было: из скотного двора, подгоняя корову, вышла Светка.

— Куда это ты намылилась, — косясь на окна дома, приглушено поинтересовалась она.

Чёрт… и надо было так вляпаться-то ни парой минут позже, ни раньше… благо хоть не на бабку нарвалась.

— Не спалось. Решила прогуляться, — отступая к калитке, так же тихо ответила Маша.

— Вот и чудно, — вполне искренне обрадовалась светловолосая. — Я сегодня Ромашку хотела подальше от деревни на выпас поставить. Тут и так всё вытоптано, да выедено. Составишь компанию? — девушка с надеждой посмотрела на недавно обретённую сестру.

Было видно, что ей не хватало общения со сверстниками. Деревенька была маленькой, а молодежь в таких местах обычно не задерживалась.

Маша вздохнула. Как отказать и не обидеть? Делать нечего, согласилась, решив при первой же возможности слинять. Вскоре Света закрыла за ними калитку и погнала корову к дороге, ведущей в сторону запретного озера.

— Машк… я краем уха слышала… но ты в город умчала… а у бабки спрашивать я побоялась… — выйдя за околицу неуверенно залепетала девушка.

— Не юли, — не выдержала витающая в своих собственных мыслях Маша, выслушивать долгие вступления ей не хотелось.

— Ты вроде как на озере была?

Маша утвердительно кивнула, и в глазах девушки мгновенно засветилось уважение: — Ух ты! И как там?

— Неужто ты, всю жизнь здесь прожив, не разу не ходила? — не веря своим ушам, уставилась на неё Маша.

Света в ответ только потупилась. Девчонка была лет на семь помладше новообретённой сестренки, но и восемнадцать лет возраст немалый. Вроде с виду не глупенькая, как можно настолько верить в суеверия? Хотя… это Клавдия виновата. Взрастила девочку на сказках-небылицах, в которых правда с выдумкой пополам. Достаточно того, что она про Варвару рассказывала. И это всего-то один единственный, пусть и долгий разговор! А Светка всю свою жизнь её байки слушала и, судя по всему, верила бабке беспрекословно. Маша даже усмехнулась, вспоминая. Клавдия половину переврала, говоря о сестре, то ли по старости и беспамятству, то ли по незнанию, а может, и вправду в это верила и смотрела на вещи иначе, видя совсем не то, что стоило бы. О том, что сама заблуждается, прагматичная городская жительница и помыслить не могла.

День обещал быть теплым. Небо непривычно чистое — ни единого облачка. Девушки, тихо переговариваясь, шли по едва различимой дорожке. Но вскоре Света встала как вкопанная:

— Дальше нельзя. Бабка узнает, шкуру сдерёт, — голос звучал тихо, придушенно.

— Не пора ли тебе повзрослеть? На дворе двадцать первый век, а ты в какие-то бабкины сказки и предрассудки веришь.

— Но как можно-то, если ведьма озерная…

— Та ведьма — твоя бабка двоюродная, так же как и мне Клавдия. Может, чем она и шалила, но достоверно мне о том неведомо.

— Ты ещё скажи, что и проклятие на деревню наслано не ею было?! — уставилась на сестру Света.

— Как по мне, всё это стечение обстоятельств, — отмахнулась Маша, незаметно шаг за шагом заводя собеседницу за запретную черту.

Как можно верить во что-то, не имея возможности увидеть или почувствовать? Она, конечно, и сама иногда использовала пару заклинаний, и они словно бы срабатывали. Вот только их действие Маша объясняла с точки зрения науки: своего рода психологическая установка — прочитал, повысил веру в благополучный исход событий. А там как карта ляжет, но в случае успеха, думаешь — иначе и быть не могло, и вера всё больше возрастает. А гарантий никаких на самом деле и нет.

— Столько всего, и всё случайности? Не верится что-то…

— Помню я все предъявы односельчан к Варе. Клавдия в своем рассказе упоминала. Мужиков привораживала? Чушь! Просто красивая девка и не глупая. Всё у них в доме само по себе делалось? Мол, нечистая сила им помогала? Много у Клавдии делается?

— Ну, то ж обвинения второй сестре, — поёжилась Светлана.

— А коли так всё было, пришла б твоя бабка в деревню неумёха-неумёхой, а такие на селе быстро славу обретают. Слыхала ли ты такое о ней?

— Так то когда было-то…

— Так, а Варя-то когда жила? А я в первый приезд из машины вышла, так одна бабка, меня завидев, ведро бросила и, о костыле забыв, бросилась прочь, крестясь и причитая. Память людская — долгая, особенно здесь, где жизнь событиями не слишком изобилует.

— А то, что она ворожбой лечила?

— Да какая там ворожба-то? Для пущего эффекта на нужные собранные травки пошептать что-то непонятное? Так там, во-первых, сами травки помогали, а во-вторых, вера людская. Это ж почти доказано, что все болезни отсюда исходят… — девушка постучала себя по голове. — В итоге двойной эффект и вуаля — выздоровление!