— Нет, подруга, — вмешалась Катерина. — Так дело не пойдёт. Он-то, ладно, — она кивнула на всё ещё обнимающего Марию парня, — но мы с Семёном многое знаем и понимаем. Ты вот лучше прямо скажи: как тебе удалось избавиться от ведьмы? Или… ты и есть она? Нет, та бы собой жертвовать не стала. Да и гнать потенциальную жизненную силу прочь, тоже…

— Кто вы? — отпрянув от музыканта, уставилась на спутников своего друга девушка.

— Скажем так… — решил подать голос Семён, — я — друг Светланы, она… — он задумался, подбирая слова.

— Названая мать, — подсказала Катерина. — Я тоже ведьма, если это можно назвать так. И Света, считай, восемь месяцев по всей России круги нарезает в поисках тебя.

— Но как? — удивление на лице девушки было очевидно даже при неверном свете луны, она переводила взгляд с одного присутствующего на другого. — Как вы нашли его? — она посмотрела на музыканта. — И где Светка? Вы мне поможете? Мы можем возвращаться?..

Вопросы посыпались градом. В голосе прорывались нотки надежды. Никто не перебивал и не отвечал, но, казалось, девушке этого и не требовалось. Она уже верила в то, что если сумели найти, то, значит, помогут. Вот только Катерина с сожалением понимала, что надежды эти, хоть и не лишены логики, но, увы, абсолютно беспочвенны. Только Станислав стоял, отвесив челюсть, с непониманием смотря то на спутников, то на возлюбленную. Оно и понятно: то, что они разыскивали Машину сестру и что-то знали о Маше, было очевидно, но эти речи о ведьмах? Парню казалось, что он вновь очутился в психушке, куда его упёк недовольный поведением приблудного сыночка папаша.

— Может, не будем вот так средь поля стоять? — перебив всё же девушку, поёжился Семён. — За нами возможна погоня. Мы, как мишень, в чистом поле стоим.

— И то правда, — спохватилась Катерина и первая пошла вперёд. — Предлагаю в том леске, — она махнула в сторону располагавшегося на дальней окраине луга густого тёмного леса, — отойти чуток поглубже и сделать привал. Не мешало бы костерок запалить, замёрзла я, — смущённо призналась женщина и добавила: — и поесть…

Вскоре компания расположилась возле отдающего жалкие крохи тепла небольшого костерка. На большой в темноте набрать хворосту не удалось. Да и боялись, что он привлечёт нежелательное внимание. Отложив немного еды на потом, большую часть проглотили вмиг. Ну, Мария, видно было, что истощена, Катерина вымоталась, пока латала и допрашивала пленного, взятые у него крохи жизненной энергии дали ей сил, но, очевидно, их было недостаточно, а вот мужчин элементарно заедал стресс.

— Я ведь и вправду хотела умереть, — наконец-то наевшись, призналась девушка. — Эта тварь самым неожиданным образом берёт верх, и я не знаю, когда это может произойти в следующий раз, и что она опять сделает. Если бы вы знали, сколько на них крови, — девушка с отвращением смотрела на свои руки, протянутые к костру.

Во время привала рассказано было немало. Станислав молча сидел в сторонке, не вмешиваясь в то, в чём не смыслил, и вдруг в какой-то момент встрепенулся:

— Маш… постой… выходит, если большую часть времени ты была не ты… сумбур, чёрт… не суть! Так вот! У тебя… то есть, у неё… была какая-то очень древняя книга и дневник, в который она часто что-то украдкой писала. Ты… она… чёрт! В общем, он потерян? Она с ним не расставалась, он всегда был, но она его куда-то прятала, даже если путешествовала налегке. Для нас с Витьком это вечно было загадкой. Мы подумывали его как-нибудь спереть и почитать. Ну… ты же типа писатель… думали, ты о нас что-то пишешь, — смущённо добавил парень и умолк.

— Не было при мне ни разу никакой книги или дневника, как ты говоришь, — воззрилась на него девушка.

— Э, нет, подруга, так не пойдёт, — тут же поднялась со своего места Катерина. — Сдаётся мне, что он есть, да только ты о том не помнишь. И не ищи, — усмехнулась она, глядя на начавшую бессмысленно хлопать себя по телу девушку. — Тут надо слова правильные вспомнить, только вот для этого, прости… — Катерина коснулась протянутой к костру руки и тихим, глухим голосом произнесла: — Вспоминай заклятие тайника! — и тут же, закрыв глаза, погрузилась в чтение чужих образов и мыслей.

— Этхерзх, — отстранившись от девушки, произнесла Катерина. — Повтори за мной: Этхерзх.

Мария послушно подчинилась, и тут же у неё в руках очутились два довольно крупных, по современным меркам, формата А4, фолианта. От неожиданности девушка едва не выронила их в костёр. Одним из них оказалась действительно древняя, ещё рукописная книга в кожаном переплёте. Вторым — тот самый дневник, представлявший собой послевоенных времён толстую тетрадь в затёртой коричневой, гибкой, напоминающей грубую клеёнку, обложке. Все присутствующие в шоке смотрели на материализовавшиеся из ниоткуда вещи. Вот только разобрать что-либо до восхода солнца не представлялось возможным. Но и пробираться в кромешной тьме всем, за исключением Маши, было весьма затруднительно, поэтому остаток ночи решили провести здесь.

«А может, это уже предсмертные галлюцинации? Может, я лежу где-то в овраге бесчувственная и умираю, а это мне всё грезится?» — мелькала мысль в голове начавшей задрёмывать девушки. Как она ни старалась, но совсем не думать не удавалось. С трудом она отгоняла чувство вины перед другом, увы, даже внезапное появления Стаса с товарищами не смогли заглушить эту боль. То, что содеянное было не её инициативой, не приносило облегчения. И, конечно же, хотелось узнать, что написано в этих рукописях, возможно, что-то способное помочь в избавлении от ведьмы? Но вдруг всё это фантазии, вызванные бредом? И нет ни Стаса, который, якобы, лежит рядом и обнимает со спины, ни его товарищей. Нет и книги. Нет и дневника. Есть только ненависть к ведьме. Понимая, что если это всё реально, то надо поспать, Маша старалась полностью отвлечься от всех мыслей: слушая звуки леса, анализируя запахи, разглядывая таинственный рисунок, образованный ветвями на фоне звёздного неба. Да так постепенно и уснула под мерное сопение спутников.

Никто ночью их не потревожил. Даже вездесущее лесное зверьё, казалось, обходило их стороной. Наутро продрогший насквозь Семён проснулся первым и тут же, стараясь не шуметь, взялся за разведение огня. К тому времени, как зашевелились, пробуждаясь, остальные, тот уже ярко пылал, щедро даря обильное тепло. Благо, утро выдалось безветренным. Пока ели, Маша углубилась в чтение. Разобрать написанное в книге не удалось: мало того, что текст был рукописным и древним, так ещё и язык неведомый какой-то оказался. Вот только одно удивляло: где эта книга хранилась, пока Варвары не было? Хотя кто знает, какие тайники возле озера были? В том же доме, в фундаменте, например. А вот строки из дневника были понятны, и первые же страницы заставили волосы на голове у Маши вполне ощутимо зашевелиться.