Скоро черёд дошёл и до Аравии, ещё остававшейся тогда мало кому нужной окраиной мира. Там имелись несколько независимых государств: Хиджазское королевство, эмират Неджд с присоединёнными территориями, ослабевший Джебель-Шаммар, небольшой эмират Асир и самый бедный имамат Йемен. Никто из арабских политиков не обольщался своей видимой независимостью. Эти страны находились в сфере влияния Великобритании, все они различными средствами были так или иначе подчинены интересам британской политики. Но одновременно они находились в состоянии непрекращаюшегося противоборства, они соперничали друг с другом, и в этой борьбе должен был победить сильнейший.

В мае 1919 г. хиджазские войска под командованием Абдаллы ибн Хусейна захватили оазис Тураба, входивший в состав Неджда. Абдель Азизу вскоре донесли о грабежах, убийствах и насилиях, совершаемых на его землях. Удар по армии Абдаллы нанесло ихванское войско. Удар был нанесён ночью с трёх сторон и привёл к сокрушительному разгрому хиджазцев. Позднее Абдалла признавал, что из пятисот солдат у него осталось только трое, что они потеряли всё оружие и запасы. Поражение было настолько сокрушительным, что по Аравии пронёсся слух о скором крахе короля Хусейна.

В начале июля Абдель Азиз прибыл в Турабу с большим войском. Отсюда было лишь три-четыре перехода до Таифа, и тогда открывалась дорога на Джидду и Мекку. Хиджаз лежал перед ним, а после падения Хиджаза Джебель-Шаммар и Асир падут сами…

Но 4 июля из Джидды ему доставили срочное послание британского резидента: «Правительство Его Величества приказало мне информировать вас, что Вы должны вернуться в Неджд, как только получите моё письмо, оставив Турабу и эль-Хурму в качестве нейтральных зон, пока между Вами и королём Хусейном не будут определены границы. Если Вы откажетесь уйти после получения моего письма, правительство Его Величества будет считать договор с Вами аннулированным и недействительным и примет все необходимые шаги, чтобы помешать вашим враждебным действиям».

Жёсткий и недвусмысленный тон и содержание британского ультиматума отрезвили Абдель Азиза. Он вновь осознал, что в глазах Лондона является всего лишь одним из многих восточных правителей в землях, которые контролировала Британская империя. Его могут оставить без всякой поддержки, а могут и заменить каким-нибудь из бедуинских вождей. Англичане всё могут… И он отступил.

Абдель Азиз немедленно отдал приказ о возвращении в эр-Рияд. Он отступил, но не забыл этот повелительный окрик и не простил его Лондону никогда.

Повелитель центральной Аравии был не только честолюбив и решителен, но также умён, то есть, проницателен и дальновиден. Он был реалистом и понимал, что невозможно как бы то ни было обойти западные державы. С Западом необходимо было считаться, прежде всего, учитывать его силу, его богатство и уровень технического развития. Но надо было понять и различия внутри Запада, выяснить причины и следствия внутренних споров и конфликтов, без чего было бы невозможно успешно вести дела с британскими политиками.

Можно было бы отправиться в путешествие в Европу и всё увидеть самому, но Абдель Азиз не решился на это. Дикой и чуждой виделась ему европейская культура и обычаи, наконец, перед присоединением к своему государству священных городов ислама совсем не стоило оскверняться вхождением в мир кяфиров (неверных). Но как узнать Запад?

Кое-что давало общение с появлявшимися время от времени британскими политическими агентами. Они думали и рассуждали совсем иначе, нежели арабы, они знали очень многое о жизни огромного мира за пределами Аравии и понимали (или делали вид, что понимали) законы его функционирования.

В 1917 г. в Аравии появился Гарри Джон Филби. Этот высокий, плечистый, голубоглазый британец выделялся из числа агентов своим искренним интересом к арабам и всему арабскому. Он с неподдельным интересом слушал не только сплетни и новости, но и легенды, поэмы, сказания, которые нараспев читали у костров бродячие певцы. Он жадно расспрашивал об исламе, взялся читать Коран и донимал окружавших вопросами о различных толкованиях стихов священной книги. В отличие от погибшего капитана Шекспира этот англичанин не гнушался надевать арабскую одежду и даже признавал её более удобной в условиях пустыни. Абдель Азиз пытался расспрашивать его об Англии, о Европе, но та далекая жизнь оказалась для Филби совсем неинтересной. Он нехотя рассказывал о лондонских банках и портах, заводах и фабриках Манчестера и Глазго, о газетах, театрах, музеях, кинематографе, о парламенте и королевской семье, о церемонии чаепития и конных скачках в Аскоте, о своей семье — жене, сыне и дочери, но всё это мало занимало его. Увлечённость Филби всем арабским и забавляла и нравилась эмиру.

Вскоре он получил приглашение из Лондона: прибыть самому или прислать своего полномочного представителя для переговоров по спорным территориям с Хиджазом. Конечно, Абдель Азиз не поехал бы в Европу даже для встречи с королём Хусейном, слишком много чести, а поскольку от короля ехал его сын Фейсал, он также решил направить сына.

Он особенно любил своего первенца Сауда, родившегося в год взятия эр-Рияда, но этот высокий и сильный парень оказался слишком прост и прямолинеен, при дипломатических переговорах он может сказать лишнее и ненужное, пусть остаётся дома. Второй сын Турки в начале года умер от инфлюэнции (гриппа), эпидемия которой пронеслась по всему миру и затронула даже эр-Рияд. Третьему сыну Фейсалу было всего четырнадцать лет, он был слишком мал для серьёзных дел, но мужчины в Аравии взрослеют быстро, ему надо учиться…