— Извините, работа…

Лариса невольно оторопела. «А если бы у меня был только паспорт с собою? Меня могли бы тоже загрести под одну гребенку сейчас вместе с этими в один автобус… До выяснения, так сказать. Наша милиция всё может».

Журналистка содрогнулась, представив, как инцидент с разбирательством в определенных органах, тут же стал бы известен на ее работе. И как бы возрадовался Кирюша, Кирилл Петрович, ее ненавистный начальник, который жутко боится, что вот эта, наглая и шустрая сослуживица его «подсидит». И не важно, как в том анекдоте: ты украл сапоги, или у тебя их украли, главное, что ты замешан в какой-то истории с сапогами. Уж он бы, наверняка, вывернулся наизнанку, смакуя историю о том, а что это их незамужняя сотрудница — Лариса Паллнна делала утром выходного дня в гостинице «Россия»? Ведь ясно, что не интервью брала…

Лариса снова подскочила к телефону: «Ну, отзовись. Ну, возьми же трубку, Мишель!»

Подняться к Михаилу, не привлекая к себе внимания, было невозможно. Но даже, если бы удалось случайно проскользнуть незамеченной в лифт, на этаже всё равно задержала бы дежурная, одарившая ее утром насмешкой. Хватит с нее знакомства с нашей милицией, которая нас бережет. Оставалось только ждать.

Лариса не могла бы сосчитать, после какого по счету ее звонка Михаил снял трубку.

— Лорик, куда же ты пропала? — спросил он так по родному и с недоумением в голосе.

— Да здесь я, в гостинице, в вестибюле, — наконец, вздох облегчения вырвался из Ларисиной груди. — Ты как?

— Нормально. Я съел все твои витаминные таблетки перед сном. Это, наверное, они меня так быстро в чувство привели.

— Ой, — испугалась Лариса. — Сразу все, наверное, нельзя…

— Я спускаюсь к тебе…

— Жду, — радостно отозвалась женщина.

Михаил бросился к Ларисе, обнял.

— Что случилось? Почему ты здесь, а не со мной? Может быть, я тебя чем-то обидел? — завалил он ее вопросами.

— Всё хорошо. Просто ты крепко спал, а у меня жутко разболелась голова. И я решила подышать свежим воздухом, а обратно уже никак было не пройти, — «во благо» соврала журналистка.

В самом деле, не рассказывать же ему, что она ходила в кинотеатр…

— А у меня от аспирина и от твоих кисленьких таблеток такое в желудке, — сказал Михаил. — Надо заесть скорее чем-нибудь…

— Ой, и я оголодала совсем, — искренне призналась Лариса.

— Тогда, давай, по-быстрому, в буфет сходим, ресторан всё равно еще закрыт, — предложил он.

И они сели в лифт.

Выйдя на одном из этажей, направились в буфет. Зайдя туда, не обнаружили ничего, кроме разварившихся сосисок, черствого хлеба и кофе с молоком, который в народе давно прозвали «бурдой».

— И это всё ваше меню? — вежливо осведомился Михаил.

Буфетчица — типичная Маша или Глаша, раздобревшая к сорока годам на казенных харчах, с типичным рязанским акцентом парировала:

— А раньше вставать надо. Командировошные тоже разные бывают, — сказала она, с ухмылочкой поглядев на Ларису. — В ресторан вам дорожка, а еще лучше — в валютный бар…

У Михаила от такой наглости перехватило дыхание.

Но Ларисе палец в рот не клади. Она с ненавистью посмотрела на буфетчицу.

— Всё. Готовь билет на свою рязанскую электричку. Отъелась тут на казенных московских харчах, корова. — И она быстро достала журналистское удостоверение красного цвета, помахав им у буфетчицы перед глазами и, не давая ей возможности рассмотреть надпись. — Завтра жди проверку от ОБХСС, — а, может быть, даже уже сегодня, ближе к вечеру, — насмешливо сказала она, беря Михаила за руку и покидая буфет.

Буфетчица открыла рот, но слова застряли в горле, словно ей залепила рот галушка, как небезызвестному гоголевскому персонажу, в отличие от которого она так и не смогла ее проглотить.

— Гениально, — засмеялся Михаил. — И как правдиво, как натурально.

— Жизнь научила, — вздохнула женщина. — Это не твои интеллигентские заграницы. — Здесь каждый день приходится отвоевывать место под солнцем, даже, если это всего лишь место в троллейбусе, магазине или на работе. Потому что все орудуют локтями. С хамами надо говорить на их языке.

— Я знаю, где мы поедим. Здесь был один приличный буфет, я вспомнил, — сказал Михаил.

И они снова сели в лифт.

— Ну, наконец-то, — радостно вздохнул музыкант. — Здесь и запах еды вполне съедобный. Выбирай…

— Ой, нет, — сказала обессиленная Лариса. — Можно, я сяду? — А ты бери, что хочешь. Я всё съем…

Она села за свободный столик. И вскоре Михаил принес два подноса с едой. На них были слоеные пирожки с мясом, кефир, бутерброды с красной икрой и сыром, апельсиновый сок.