— Да это же настоящий замок! — воскликнула Палома.

— Мы будем жить с королем? — спросила ее подруга.

Хозяева дома из верхней комнаты увидели, как они шли по дороге, и сейчас уже стояли на верхней ступеньке у входа в дом. У их ног сидели два спаниеля.

Сэр Джон и леди Гринхэм были очень похожи на разорившихся английских помещиков. Уинтон-Холл построил прадедушка сэра Джона, состоятельный промышленник. Но с годами семейное гнездо начали делить проживающие там родственники, их дети и внуки.

— Добро пожаловать в Уинтон-Холл, — пригласил хозяин дома, спускаясь вниз, чтобы встретить прибывших.

Кармен оказалась единственной из группы, кто разговаривал по-английски. Дети со времени приезда выучили несколько слов, но разговаривать еще не могли.

Мерседес знала только «привет» и «спасибо». И то и другое подходило к данной ситуации, и она попыталась произнести эти слова.

Леди Гринхэм осталась стоять на верхних ступеньках, окинув детей высокомерным взглядом. Это не она предложила пригласить сюда беженцев. Это была причуда ее мужа. Он был дальним родственником уважаемой герцогини Атольской, которая являлась основателем Комитета помощи детям басков. Сейчас, когда детей увезли из лагеря, она помогла им найти жилье в Англии. Леди Гринхэм прекрасно помнила, когда ее муж впервые рассказал о своем намерении открыть для них двери своего дома.

— Дорогая, давай поможем этим бедняжкам! — увещевал он. — Они некоторое время поживут у нас.

Он как раз вернулся с собрания, проходившего в Лондоне, на котором Красная герцогиня, как ее обычно называли, просила их поддержать ее начинание.

У сэра Джона было доброе сердце, и он был не в состоянии придумать ни одного предлога, почему не может пригласить группу безобидных маленьких испанцев занять пыльные пустующие комнаты. Собственных детей у них не было, коридоры дома уже давно были безжизненными, если не считать случайно пробежавшей мыши.

— Прекрасно, — неохотно согласилась жена. — Но никаких мальчиков, только девочки, и тех немного.

— Боюсь, так не получится, — твердо ответил он. — Братья и сестры, если такие будут, должны жить вместе.

Леди Гринхэм была против этой идеи изначально. Несмотря на то что в доме царил упадок, она все еще гордилась своим особняком. Давно уже не было слуг, которые бы содержали дом в безукоризненной чистоте. Осталась лишь близорукая домработница, которая изредка помахивала тряпкой и снимала паутину. Однако леди Гринхэм знала о былом величии особняка и о том, какой социальный статус имеет она как его хозяйка.

Дети выстроились на ступеньках и в прихожей, глаза их были широко распахнуты и похожи на блюдца. Со стен на них смотрели темные портреты. Палома захихикала.

— Посмотри на него, — прошептала она Энрике, указывая на одну из фамильных картин. — Он такой толстый!

Она поймала на себе неодобрительный взгляд Кармен. Хотя учительница была уверена, что хозяева не поняли, что сказала девочка, причина ее веселья была очевидной.

Натянутая улыбка исчезла с лица леди Гринхэм.

— Дети, с этого момента нам следует установить некоторые правила! — произнесла она, ни капельки не волнуясь о том, что те ни слова не понимают. Она даже повысила голос, чтобы дети лучше слышали.

Они обступили хозяйку. Впервые Мерседес внимательно посмотрела на англичанку. Она была приблизительно одного возраста с матерью Мерседес, лет сорока пяти. Сэр Джон, у которого пучок рыжих волос полностью не прикрывал лысую голову, был, вероятно, на несколько лет старше жены. Он весь был густо покрыт веснушками, и Мерседес старалась не слишком на него глазеть.

Кармен перевела то, что сказала леди Гринхэм.

— Нельзя бегать по коридорам туда-сюда… Обувь следует снимать после того, как придете из сада… Гостиная и библиотека закрыты для вас… Вы не должны баловать собак.

Они молча слушали.

— Мальчики и девочки, вы поняли правила? — спросила Кармен, пытаясь снять напряжение.

— S'i, s'i, s'i! [94] — согласились все.

— Теперь я покажу, где вы будете спать, — сказал сэр Джон.

Поднимаясь по широкой лестнице за хозяевами, дети сильно топали.

Леди Гринхэм остановилась и оглянулась. Дети тоже приостановились.

— Кажется, мы уже нарушили правила, не так ли?

Кармен вспыхнула.

— Да, нарушили. Прошу прощения, — извиняющимся тоном произнесла она. — А теперь, дети, спуститесь вниз по лестнице и снимите обувь, пожалуйста.

Они сделали, как им велели, и теперь их пыльная обувь грязной кучей валялась у подножия лестницы.

— Я позднее покажу вам, куда ее положить, — сказала леди Гринхэм. В своей уличной обуви она громко топала по коридору, пока они не дошли до спальных комнат.

Мерседес заметила одно: хотя они наслаждались теплом, пока добирались сюда, стоило им перешагнуть порог этого дома, как вся теплота дня осталась снаружи.

Мальчики должны были устроиться на втором этаже, в комнате с высокими потолками, окнами с огромными рамами и большим полинявшим персидским ковром. Девочкам были отведены две отдельные, пахнущие плесенью комнаты на чердаке, которые когда-то служили помещением для слуг. В каждой стояло несколько кроватей, которые они распределили по собственному усмотрению. Кармен и Мерседес спали валетом в комнате девочек.