Этого Марта уже стерпеть не смогла — и вцепилась Кальме в волосы.

Их бросились разнимать — и тут на кухне появилась Эмма.

— И что здесь происходит?!

Выслушав обе стороны, женщина нахмурилась. И отправила Кальму на конюшню под конвоем стражи. На порку. А потом мыть нужники. А вот нечего гадости про госпожу говорить. А Марту — к лекарю. Потому как Кальма, будучи моложе противницы, выдрала у старушки клок волос и успела поставить пару синяков.

А заодно Эмма отметила, что надо бы поговорить об этом с госпожой графиней. Она поймет…

Лиля была рада видеть Эмму. У нее как раз накопилась кучка вопросов. Но с ними пришлось повременить. Выслушать про драку, одобрить решение Эммы и продлить наказание на десять дней. А вот не фиг языком молоть.

На востоке провинившийся язык вообще отрубали. Вместе с головой. Лиля так не смогла бы. А впрочем… когда на одной чашке весов твоя жизнь — на другую еще и не то бросишь.

Так что графиня подумала — и под одобряющим взглядом Эммы отдала еще один приказ. Как только Кальма поправится — еще раз выпороть. И сделать ее ответственной за грязную работу в замке. Нужники мыть, навоз выгребать — да мало ли найдется. А к ребенку и на версту не подпускать. Ибо — думать надо чем и про кого трепать. Пока пусть живет в замке, но при первой же возможности — отправить ее прочь отсюда. На фиг нам такие слуги.

Эмма одобрила.

Лиля вздохнула про себя. И решила запустить еще одну сплетню. Ибо чем же еще с ними бороться? Сделала скорбное лицо.

— Что я могу сказать… Альдонай заповедовал нам терпеть и прощать врагов своих… я понимаю, Кальме не нравится, что она должна подчиняться Марте. Но нянюшка меня вырастила — и Миранду она сумеет вырастить не хуже. А от Кальмы толку нету. То ребенок весь чумазый ходит, то истерики устраивает, то вообще едва убийце не попался… какая ж из нее нянька? Подопечная уходит, а она спит и не слышит…

— Такое терпеть нельзя, госпожа графиня….

Эмма сделала нарочито постное лицо, уже прикидывая, что расскажет слугам на кухне.

Лиля ответила ей такой же гримаской.

— Ах, Эмма, я все понимаю. Но ведь она тоже человек, а все мы слабы и подвержены искушениям. Таким, как грех сплетен, суесловия, лени…

— От греха лени я ее живо вылечу, — пообещала Эмма.

Они переглянулись с Лилей, отлично понимая друг друга.

Если Лиля — сошла с ума, то все вокруг — дело лап безумной женщины. Или вообще Мальдоная ей нашептала. От одного и до другого недалеко. А это не есть хорошо. А слухи вещь устойчивая. То ли он шубу спер, то ли у него, но история-то была?

Этого допускать нельзя.

Инерция мышления — вещь страшная. Если народ привык везде видеть происки сатаны — он их увидит. И плевать, что сатана здесь женского рода. От этого не легче.

Так что…

Пастера от себя отпускать далеко и надолго нельзя. Вирман тоже. Солдат делаем своими людьми. А вот с деревнями…

Надо бы запустить сплетню на тему: 'графиня хорошая, только после потери ребеночка слегка умом тронулась, не хочет, чтобы дети голодали'.

Это первый вариант. И второй: 'кто работает — тот получает от графини вкусные плюшки '.

Вопрос — как?

Ну да ладно.

Придумаем. Вспомним СМИ 20–го века. Чтобы после такого и не научиться запускать слухи?

Ха!

И уж молчим про гарнизонные городки. Вот где чихнуть не успеешь — тебе платки со всех сторон припрут. А какие там ходят сплетни? Просто шикарные…. Вот и вперед.

Плохо, что она — графиня. И сплетничать сама о себе она не может.

Ничего, используем подручные средства.

Эмму, например. И Лиля промокнула глазки уголком одеяла.

— Ах, Эмма, разве сумасшедшая стала бы строить храм? Ты же понимаешь, что это глупости. Да и про вирман глупые сплетни. Мой дорогой супруг далеко, а достойнее него мужчины просто нету. Надо бы попросить пастера прийти сюда, помолиться вместе со мной за его здоровье и благополучие… да и крестьян о том же самом попросить…

Эмма активно закивала. И Лиля добавила сахарку.

— Да и вирмане… ты же знаешь, что староста девушек продавал работорговцам…

— Все знали, ваше сиятельство, — Эмма ловко вклинилась в трагическую паузу. Умница, тетка.

— Вот! Ворье, разбойники… они ведь опять пожалуют. Сколько наших ребят поляжет в схватке с ними? А вирмане справятся, это их дело — воевать. Чтобы мои люди были защищены, я бы и больше вирман наняла. Я же не знала, что господин граф людей пришлет?

Эмма закивала. Явно, сплетня будет запущена в народ.

— Кальма даже и не думает, что эти вирмане будут и ее защищать. Или ей так хочется в рабство? Или она предлагает, как придут работорговцы — ее перед воротами выставить? Пусть взглянут, ужаснутся — и уплывут? Ой, что-то я сомневаюсь.

Эмма тоже сомневалась.

— Кстати, я ведь так и не сказала, сколько буду тебе платить. Сколько получал твой супруг?

— Две серебрушки в месяц, госпожа.

— Ты будешь получать четыре. Я умею награждать верных людей и за хорошую работу.

Эмма кивнула. Ох, непроста была женщина. Явно не проста.