И Томасу намекнули, что либо он платит, либо с ним произойдет несчастный случай из разряда чистил саблю и упал на нее шестнадцать раз. Горлом.

Помирать товарищу не хотелось, денег таких тоже не было… и ему предложили отработать. Намекнув, что даже денежку подбросят.

Далее — известно.

Лиля сморщила нос.

А что можно вытащить из признания?

— Пастер, как вы думаете, заказчик — явно новичок в этих делах. Или даже в столице…

— Почему вы так решили, ваше сиятельство?

— Слишком это… если бы меня хотел убить кто-то серьезный, послал бы своего человека. А не солдата, который, как ни крути, привык сражаться, а не убивать втихую.

Лиля не могла объяснить, но это очень напоминало ей 'работу на лоха'. Когда от денег отказываться не хочется, но и подставлять своих людей — тоже. А лоху и такое сойдет. Получится — хорошо. Нет — так мы старались. Еще заплатите? Еще сделаем…

Но объяснить это пастеру, не показывая кое — чего, что не должно знать графине, она не могла. И поэтому только хлопала ресницами, изображая клиническую блондинку. Если умный — сам поймет. А если дурак — все равно расследование не ему вести.

И верно, пастер покачал головой:

— Не знаю, ваше сиятельство… Убийство — страшный, смертный грех, который выжигает душу…

Лиля закивала — и пока пастер не завелся…

— Разумеется. Я буду молиться, чтобы Альдонай простил этого несчастного…

— Ваше сиятельство, а что будет с убийцей?

— Даже не знаю, пастер. Правосудие на наших землях — господин граф, а сейчас мой возлюбленный супруг в отъезде…

— Это верно. Но есть еще и королевские представители. Можно отписать, чтобы приехали и разобрались.

Лиля закивала.

— Да, разумеется.

Вот королевский представитель — это хорошо. Пусть кто может, знает, что ее заказали. И покушались.

— С вашего позволения, госпожа графиня, стоило бы отписать в Альтвер…

Лиля кивнула.

— Достопочтенному Торию?

— Да. Чтобы прислал представителя.

— А вот как потом…

— А потом отправите с ним убийцу. И все.

Лиля пожала плечами.

— Можно попробовать. Я напишу письмо барону. А убийца… пусть пока посидит. Либо представитель с ним разберется. Либо господин граф приедет и скажет, что с ним делать, — нагло свалила Лиля все шишки на Джеса. А чего я? Я графиня, я женщина, я тихая и хрупкая, как подсвечником хряпну — только хрупнет…

И невинные зеленые глазищи так и хлопают, так и хлопают…

Пастер поворчал о ее милосердии, но куда там!

Лиля спрятала бумагу в сундук и подумала, что надо бы замок изобрести.

Ага, надо.

Для начала хотя бы вспомни, как дверные ручки устроены. Из самых простых. Чтобы двери глухо закрывались и слуги у них не подслушивали.

Эх, почему она не инженер?

У медиков специализация другая. Ты можешь быть гениальным хирургом, а краны у тебя текут, форточки не закрываются… шпингалет?

А почему бы нет? Если кузнецы гвозди куют — то шпингалет тем более. А вещь нужная. Если стекла заводить — в хозяйстве пригодится. А то порыв ветра — и получите — распишитесь.

Ладно, посидим, подумаем…

Или навестить Ширви? Почему бы нет! На волне озверения Лиля не то, что письмо с него сдерет — еще и последнюю шкурку!

Одеться было несложно. Слава Богам и героям, девочки сшили ей такие одежки, которые можно было напялить и без активного Лилиного участия. Юбка на завязках и с запахом. Жилет. Блузка — по образцу, нарисованному Лилей. Девочки оценили выкройки — и уже сделали несколько и для себя. Из простого некрашеного полотна… Лиля не возражала. Она даже не будет ругаться если что-то подобное появится на служанках. Пуговицы — вещь полезная. И нужная. Все лучше, чем через голову тряпку тянуть.

— Илона!

Служанка явилась практически мгновенно. Сидела она, что ли, под дверью?

— Кто меня сейчас охраняет?

— Ивар и Олаф.

— Позови.

Вирмане вошли и тут же выразили свое веское 'фи':

— Госпожа графиня, вам бы еще пару дней полежать…

— Полежу. А сначала вы меня проводите к Ширви Линдту, — зло ухмыльнулась женщина.

Что же мне написал супруг? То есть мне — понятно. А управляющему?

Она прихватила свиток, оперлась на Олафа — авось выдержит — и вышла из комнаты.

Ширви было плохо. Джейми явно 'лечил' товарища своими методами. Так что посланник выглядел подозрительно зеленым и исхудавшим. Но Лиля не собиралась ему сочувствовать. Ей было немногим лучше. Голова слегка кружилась, мутило и вообще — хотелось вернуться в кровать. Рано она встала.

Но заговорила она мягко. Сначала.

— Доброго дня. Как ваше здоровье?

— Ваше сиятельство, — Ширви даже не сделал попытки подняться с кровати. — полагаю, что я найду здесь свою кончину. О, эти ужасные боли…