«Накаркал. Черт бы меня побрал, накаркал. И кто меня, дурака, за язык тянул? Впрочем, к чертям-то мне прямая дорога, по делам, но перспектива отправиться в ад, не доделав столько важных, нужных людям дел… не радует».

Помассировал левой рукой грудь, в правой держал подзорную трубу, рукавом протер заслезившиеся глаза. Снова попытался как можно внимательнее рассмотреть поле битвы и покинутый табор сечевиков.

«Наших ни на поле, ни в таборе вроде бы не видно. То есть своих ребята успели похоронить, сражений без потерь не бывает. Хотя… хреново-таки видно в эту трубу, могу и ошибаться».

Попаданец закрыл оба глаза, пережидая острый приступ боли в висках и лобной доли мозга. К его великому облегчению, он оказался кратковременным, однако полезной информации из дополнительного разглядывания пока извлечь не смог.

«Вообразил себя туристом, чтоб меня!.. Захотел стать свидетелем исторического события – водружения на Святую Софию креста и, чего уж, возжаждал застолбить для своих предприятий стамбульских ремесленников. Наплел Богдану об опасности эпидемий, с которыми только сам могу справиться, и получил на выходе чуму. Правда, зато скоро подойдет флейт, загруженный наполовину карболкой, нефтью и протирочным спиртом. Эх, как жаль, что работа по инсектицидам только началась… впрочем, сырье для них в любом случае будут давать Болгария и Греция, а здесь пока сплошное разорение. Чуму разносят крысы, а им тут раздолье. Не дай бог, подхватит кто-то из балканских вояк, которые тысячами мимо проходят, такую болячку – сотни тысяч и у нас могут вымереть».

– Аркадий, щоб тебе! – донесся как бы издалека до него рявк Васюринского.

– Что?

– Шо, шо, ты будто оглох. Я несколько раз тебя позвал, а ты как втупился в свою трубу, так и клещами не оторвешь. Иди сюда, не перекрикиваться же нам по важному делу.

Москаль-чародей несколько мгновений непонимающе похлопал глазами, выныривая из размышлений и очень нехороших предчувствий, вызванных увиденным. Затем призыв друга наконец-то дошел до его мозгов. Он вышел из образовавшейся вокруг – без малейших вроде бы сознательных действий по этому поводу – зоны отчуждения и направился к рулевому веслу, где находился наказной атаман.

Хотя идти было недалеко, успел ощутить себя больным: кинуло сначала в пот, потом в холод, заболели виски, его чуть-чуть затрясло – неожиданно быстро пошел отходняк от шока, пережитого при виде черных флагов над казацким табором. По опыту прошлой жизни знал, что, будь поблизости термометр, измерение температуры показало бы ее повышение на градус-полтора против нормы.

«Блин горелый, термометры ведь тоже еще не производятся, градуирование не удается точно сделать. Определить точку кипения и замерзания воды оказалось не так уж просто: гуляет она при разном давлении, причем очень существенно, а с измерением оного тоже не все ладно. Надеюсь, зимой добьем эту тему».

Ежась от влажного северного ветра, гудящего в снастях и усиливающего волну, к счастью незначительно, ветерок-то был слабым, попаданец подошел к другу.

– Ну, Аркадий, що будем дальше делать?

– Прежде чем что-то делать, стоит выяснить, когда произошло сражение и сколько времени прошло после контакта с чумными больными, есть ли заболевшие среди казаков…

– По времени битвы я тебе сразу могу ответить. – Иван шумно втянул носом воздух. – Свежей кровью пахнет, а не залежалой падалью. Думаю, сегодня ночью дрались. Отбивались из табора, значит, больных тогда еще у наших не было.

«Вот настоящий характерник! До поля боя сотни метров, а он к нему принюхивается! Попробуй после такого отрицать истории об оборотничестве, никто Фоме неверующему не поверит. Так, почему вчера не было больных – ясно, сам же инструкцию сочинял по этому поводу и с атаманами разъяснительные беседы проводил. При первом же случае ТАКОГО заболевания табор должен рассыпаться на мелкие фрагменты».

Москаль-чародей наконец-то сообразил осмотреть окрестности за табором. Там обнаружились те самые шатры и палатки из табора, следами поспешного снятия которых он уже «любовался».

– Иван, а почему они не рассыпались полностью, а сбились в сотни? Так ведь больше людей заразится и умрет.

– Вон эта причина! – Васюринский махнул рукой на стены Стамбула. – Поставь шатры наособицу – турки и ночи бы ждать не стали. Если кинутся толпой, их и огнем сотен не удержишь. Стопчут.

Аркадий оглядел массивные стамбульские стены еще византийской постройки. Людей на них виднелось немного. Однако еще несколько лет назад за этими стенами обитало более полумиллиона человек. Пусть население уменьшилось из-за обрушивших Османскую империю бед вдвое, даже втрое, для полноценной блокады такого города необходимы десятки тысяч человек, а не несколько тысяч, имевшихся у Богуна.

– Так если толпой, то их и огнем сотни не удержать.

– На все воля божья, – пожал плечами наказной атаман. – Только теперь их в стенах не удержать таким малым числом казаков, а подвести подкрепление никак не успеем. Раз им не удалось одолеть наших, захватить табор с припасами, побегут во все стороны. Думаю, уже бегут – с другой стороны города.

– Мать моя – женщина… песец подкрался незаметно. Тысячи больных чумой и еще бог знает чем разбегутся по окрестностям. Как раз в момент прохождения мимо господарей с войсками и обозами. И понесет эти болячки на все стороны, но в первую очередь – на север, куда балканцы движутся. К нам то есть. Через пару месяцев чума навестит Русь, хрен нам границы с Молдавией и Трансильванией перекрыть надежно удастся!