Семантическая совместимость слов по обшей семе может быть семантически предсказуемой и семантически не предсказуемой в данном языке. В первом случае она является основой для преобразования одних сочетаний в другие типы сочетаний слов без изменения их содержания – с сокращением в нем избыточных слов и с сокращением в одном из слагаемых слов избыточного семантического компонента. Сокращение в семантической совместимости избыточных слов происходит в целях экономии языковых средств и приводит к семантическому усложнению синтагм, имплицитно содержащих сокращаемые слова, что было названо семантической компрессией, см. [Леонтьева 1967]. По наблюдению Н.Н. Леонтьевой, обычно устраняется достаточно абстрактная семантическая составляющая: ср. банка, сделанная из меди – банка из меди, таблетка, избавляющая от головной боли – таблетка от головной боли, в состав комиссии вошли... – в комиссию вошли [Там же: 96—97]. Сокращение в одном из слагаемых избыточного семантического признака приводит, по терминологии В.Г. Гака, к семантическому несогласованию, которое не отражается на значении высказывания лишь в случае устойчивых предметных отношений [Гак 1998: 284—285]: например, Змея приближается к норе. Птица приближается к гнезду (вместо: Змея подползает к норе. Птица подлетает к гнезду.). Возле стены находился шкаф (вместо: Возле стены стоял шкаф).

Во втором случае семантическая совместимость слов создается за счет подведения их под возможные общие семы или путем переноса семантического признака из одного слова в другое для установления общего признака и тем самым для семантической совместимости слов, которой они не имели. Так, в высказывании Девушка стояла на берегу реки семантическая совместимость субъекта и предиката определяется по пространственному положению «стоять», а в высказываниях Развитие русского языка после Пушкина временной признак предлога переносится на слово Пушкин, которого оно не имело.

6.3.2. Принцип (23) реализации коммуникативно-прагматической установки говорящего. Он заключается в том, что при конструировании события говорящий выбирает комбинаторику слов в зависимости не только от структуры выражаемого события, но и от прагматических факторов в условиях определенных ситуаций и текстов.

На этот принцип впервые обратила внимание Е. И. Костанди [Костанди 1997], заметившая, что, например, выбор типов предиката обусловлен во многом прагматической позицией говорящего. Так, предложения Он учится на первом курсе. – Он студент первого курса. – Он является студентом первого курса. – Он стал студентом первого курса. – Он оказался студентом первого курса. – Он кажется студентом первого курса. – Он начал учиться на первом курсе отличаются друг от друга коммуникативными установками говорящего. В предложении с простым глагольным предикатом говорящий максимально объективен: характеристика адресанта и адресата речи максимально устранена. В предложении Он является студентом первого курса передается дополнительная информация об адресанте и адресате: они находятся в определенных коммуникативных условиях, имеющих социальные, профессиональные, возрастные ограничения. Предложения со связкой в значении становления признака и с фазовыми связками (Он стал студентом первого курса. Он начал учится на первом курсе) содержат отсылку к более широкому контексту и наблюдателю, выделяющему и сопоставляющему разные этапы осуществления события (ср. также Ветер становится холоднее. Она стала красавицей). В предложениях со связками в значениях обнаружения и восприятия (Он оказался студентом первого курса. Он кажется студентом первого курса. Он считается студентом первого курса.) содержится указание на наблюдающего субъекта.

Анализируя прагматические функции согласования и управления при выражении признака предмета, Е.И. Костанди убедительно раскрывает разницу между ними: при согласовании (высокий дом, красное платье, прямая дорога) субъект речи воспринимает предмет с его фокусируемым признаком, а при управлении (дом отца, яблони в цвету, лестница на чердак) выражается отстраненность субъекта речи от непосредственного наблюдения фокусируемого признака предмета. В заключении она делает общий вывод о том, что «синтаксическая связь на различных уровнях (словосочетания, предложения, текста) в той или иной степени соотносится с такими характеристиками, категориями, как, например, признаки автора и адресата, актуальное членение, наличие/отсутствие субъекта-наблюдателя, степень эксплицированности в предложении отсылки к более широкому контексту и конситуации, условия создания и восприятия текста, т.е. с различными коммуникативно-прагматическими факторами [Там же: 103].

Поскольку языковая система развертывается в речи линейно, то порядок следования семантических знаков представляет собой временную последовательность по отношению друг к другу. Выделяются две разновидности их следования во времени: относительная, когда отношение следования семантических знаков определяется временным положением «до» и «после» друг друга и может изменяться в рамках этих отношений, и абсолютная (ригидная), когда отношение их следования строго фиксировано и не может изменяться в рамках «до» и «после». Например, в русском языке первая разновидность представлена словесными знаками, вторая разновидность – морфемными знаками (приставка + корень + суффикс + флексия). В ряде языков ко второй разновидности относится и синтаксический порядок членов предложения: например, в японском языке предикаты всегда стоят на последнем месте в предложении. Абсолютная разновидность порядка следования семантических знаков определяется спецификой их понятийного содержания и имеет структурно-различительную или коммуникативно-информативную функцию (о чем см. ниже). Более широким функциональным диапазоном обладает относительная разновидность следования языковых означаемых, которая представлена нейтральным (базовым) и измененным порядком. Таким образом, порядок следования семантических знаков имеет во всех языках определенный характер и выполняет всегда ту или иную функцию.

6.4.1. Принцип (24) семантической приоритетности (семантического фокуса). Специфика функций порядка следования семантических знаков связана с их положением «до», т.е. с начальной позицией по отношению к «после». Начальная позиция – это всегда позиция «сперва моя очередь», позиция первичности или исходности для последующих других компонентов. Назовем ее позицией приоритетности или семиотического фокуса. Она, видимо, возникла на основе пространственной или временной отнесенности чего-либо к говорящему: то, что ближе к нему, в том числе и его «я», является начальной, исходной точкой отсчета; то, что дальше от него – не начальным, маргинальным. Это отразилось на следующем нейтральном (базовом) порядке пространственных и временных слов: то тут, то там; теперь или никогда, не сегодня – завтра; ср. также: я с ним, ты с ним; устойчивое сочетание путь-дорога (как свидетельствуют Вяч. Вс. Иванов и В.Н. Топоров, в древней славянской традиции путь-дорога является отражением представления о близком и далеком, поскольку с дорогой ассоциировалось нечто «далекое»,см. [Иванов, Топоров 1,965]). Под нейтральным порядком следования значимых языковых единиц мы понимаем принятый в данном языке наиболее распространенный (обычный, типичный) порядок следования, характеризующийся автоматизмом, отсутствием эффекта необычности и дополнительных экспрессивных коннотаций. Нейтральный порядок значимых языковых единиц противопоставлен измененному порядку, который всегда является намеренным и прагматически маркированным.

Общая функция приоритетности начальной позиции представлена несколькими разновидностями следования семантических знаков. К ним относятся:

1. Семантическая (понятийная) приоритетность слов и морфем, когда в начальную позицию при нейтральном порядке слов выносятся более значимые по разным причинам слова и морфемы. Эту разновидность приоритетности семантических знаков отражает:

1.1. Семантическая приоритетность слов, обозначающих более «весомые» с точки зрения данного социума реалии или более ранние по времени явления: например, отцы и дети, отец и мать, стар и мал, и нашим и вашим, ни жив ни мертв, друг и недруг, душой и телом, более или менее, отечественные и иностранные товары, кожа да кости, ни слуху ни духу, за и против, преподаватели и студенты, права и обязанности, человек и закон, хлеб-соль, начало и конец, небо и земля, между небом и землей, перед ним и за ним. Приоритетность «верхнего» перед «нижним объясняется представлением о созидательном, исходном, начальном, «верхнем», а приоритетность переднего – представлением о нем как о пространственно видимом, или опережающем, начальном во времени, см. [Шелякин 1998].

1.2. Семантическая приоритетность грамматически управляющих слов: ср. пишу письмо, ножка стола, хочу спать и под.

1.3. Семантическая приоритетность ведущего компонента в сложных и сложносоставных словах: ср. паровоз, водовоз, кресло-кровать, кафе-мороженое, плащ-палатка.

1.4. Семантическая приоритетность основы слова перед флексией, корня перед суффиксами: флексии грамматически характеризуют лексические значения основ, словообразовательные и грамматические суффиксы относят лексические значения основ к обобщенным классам значений или, как и флексии, грамматически характеризуют лексические значения основ.