Структурно-строевые знаки подразделяются на фонемные, тонемные, слоговые, соединительные.

3. Типология языковых знаков по типам отношения между означающим и означаемым: иконические («образные» и диаграммные), индексальные и символические.

4. Типология языковых знаков по степени их семантической автономности: словесные, синтаксические, морфемные.

5. Типология языковых знаков по общности их семантической инвариантности. Данная типология основывается на наличии в определенных разноуровневых (морфемных, лексических, синтаксических) означаемых семантического инварианта, который объединяет их в широкие функционально-семантические поля (функционально-семантические категории, языковые понятийные категории).

6. Типология языковых знаков по сферам социального употребления: кодифицированные (языковые знаки литературного языка) и некодифицированные (диалектные, просторечные, жаргонные, арготические) языковые знаки (слова, грамматические формы, фонетические структуры).

Феномены языка и культуры обычно рассматриваются в плане их взаимоотношения как самостоятельные сущности, что отражается на самой формулировке проблемы – «Язык и культура», интерпретируемой с точки зрения первичности/вторичности или реже взаимоопределяющей корреляции этих феноменов. В таком плане рассмотрения проблемы «Язык и культура» язык представляется как одна из форм пассивного отражения культуры или знаковой параллели культуры. Отсюда по данным языка пытаются судить о национальных свойствах характера того или иного народа, в частности, даже об особенностях его мышления.

Несомненно, что семантическая система каждого языка отражает специфическую концептуализацию объективной действительности и субъективного мира его носителей. Это требует своего объяснения, и в поисках его, как правило, обращаются к экстралингвистическим факторам, которые трактуются как культурные явления данного народа. В последнее время такую попытку объяснить некоторые особенности русского языка предприняла известный языковед А. Вежбицкая в книге «Язык. Культура. Познание» [Вежбицкая 1996: 33—88], в которой русский язык рассматривается в его соотношении с особенностями русского характера. На основании разных источников и интуиции как самих русских, так и изучающих русскую жизнь она выделяет следующие особенности русской культуры и русской души: 1) эмоциональность,

2) склонность к пассивности и фатализму (неагентивность, покорность, смирение), 3) антирационализм (недоверие русских к логическому мышлению, человеческому знанию, подчеркивание непостижимости и непредсказуемости жизни), 4) любовь к моральным суждениям (абсолютизация моральных измерений человеческой жизни). Все это, по ее мнению, отличает русскую культуру от англоязычной и соответственно подтверждается семантическими особенностями русского языка, не свойственными, например, английскому языку.

Так, первая особенность русской культуры отражается в наличии в русском языке большого количества глаголов, обозначающих «активные эмоции» и непереводимых на английский язык (типа радоваться, тосковать, скучать, беспокоиться, злиться и т.д.), эмоционально-экспрессивных суффиксов прилагательных, суффиксов личных имен, выражающих степень «интимности личных отношений» (типа Екатерина, Катя, Катенька, Катюша, Катюшенька, Катька, Катюха), а также синтаксических конструкций, дающих русским людям возможность говорить о своих чувствах как о независимых от их воли и не контролируемых ими (типа Ему скучно, стыдно... с дат. пад. субъекта и безличной формой предиката).

Вторая особенность русской культуры отражается в наличии в русском языке и широком употреблении инфинитивных конструкций с дат. пад. субъекта, выражающих пациентную, не контролируемую (пассивную) ориентацию человека и имеющих модальные значения необходимости, невозможности, неотвратимности и др. или такие значения, связанные с рефлексивными глаголами, как «неспособность сделать, что хочется», «непостижимая способность делать что-либо хорошо», «непреднамеренность ментальных актов» (типа Мне надо ехать. Не бывать этому. Здесь не пройти. Мне не спится. Мне сегодня хорошо писалось. Мне вспомнилась одна история).

Третья особенность русской культуры отражается в наличии и широком употреблении безличных предложений, выражающих «непознаваемые и полные загадок» события, истинные причины которых неясны и связаны с «инструментом» некоей неизвестной силы (типа Его убило молнией. Его переехало трамваем).

Четвертая особенность русской культуры отражается в относительно широком по сравнению с другими языками наличии и употреблении в русском языке существительных, выражающих категорические моральные суждения, особенно отрицательного характера (типа подлец, мерзавец, негодяй), а также в приверженности русских к выражению крайностей морального восторга.

Все эти наблюдения над спецификой русского языка несомненно верны, но явно односторонни. Например, в русском языке, наряду с конструкциями, выражающими «пациентный» или «неизвестный» (мистический) характер субъекта, есть и синонимические конструкции, выражающие «активный» и «известный» характер субъекта (типа Мне надо ехать и Я должен ехать. Мне не спится и Я не сплю. Мне вспомнилась одна история и Я вспомнил одну историю. Молнией убило человека и Молния убила человека. Крышу сорвало ветром и Ветер сорвал крышу). Ссылка на то, что первые конструкции более употребительны, чем вторые, ни о чем не говорит, поскольку она не доказывается количественным анализом соответствующих текстов и не учитывает их содержательной специфики.