Мы хотим добиться, чтобы вычислительная машина понимала естественный язык, чтобы с ней можно было поговорить по-человечески, чтобы ее знания и ее умения решать задачи стали доступны не только жрецам-программистам, но любому из нас, непосвященных, не-умудренных и неквалифицированных.

Вероятно, первым шагом к нашей благородной цели будет занесение в память машины смыслов отдельных русских слов.

К сожалению, нельзя просто взять и перенести в компьютер толковый словарь русского языка. Смыслы слов в толковом словаре объясняются на том же русском языке, понятном для человека, но не для машины: ей неведом русский язык.

Чтобы машина овладела естественным языком, нужно передать смыслы многих и многозначных слов через немногие, базовые слова. Еще Аристотель задумывался над проблемой представления сложных смыслов с помощью простых. Б. Спиноза, продолжая эти попытки, писал: "Если мы знаем о будущей вещи, что она хороша и что она может случиться, то вследствие этого душа принимает форму, которую мы называем надеждой... С другой стороны, если полагаем, что могущая наступить вещь дурна, то возникает форма души, кдторую мы называем страхом. Если же мы считаем, что вещь хороша и наступит с необходимостью, то в душе возникает покой, называемый нами уверенностью. Когда же мы считаем, что вещь дурна и наступит с необходимостью, то в душе возникает отчаяние".

Б. Спинозе, следовательно, удалось в семантике таких трудных слов, как "надежда", "страх", "уверенность", "отчаяние" выделить общее понятие - "будущее" и два признака - характер события (случайное или обязательное) и оценку события (хорошее или дурное).

Идея сепарации из молока языка сливок смысла развита современными лингвистами. Датчанин Луи Ельм-слев предложил "арифметику смыслов". Семантика слов изображается им как сумма различительных признаков, например, девочка = человек + юный + женский. Простым сложением удается передать смыслы слов, охватывающих названия животных, армейские чины или части машин. В других случаях начинаются трудности.

Смысл оказывается не просто суммой признаков. В нем обнаруживаются господство и подчинение, иерархия признаков, а вместе с ними и "алгебра смыслов".

Древние люди отчетливо различали белый цвет, имели специальные слова для красного, желтого и черного цветов... Зеленого, голубого, синего для них как бы не существовало. В поэмах Гомера, например, нет голубого неба, зеленой травы или синего моря.

Сегодня обычный человек в силах назвать 15-30 разных цветов. Их отличия выражаются иерархией смысловых признаков. Верхний ее этаж - основные цвета (красный, желтый и другие цвета, известные древним). Ниже этажом находятся дополнительные цвета (например, зеленый), а еще ниже - интенсивность цветов (темно-, густо-, светло-) и их яркость (ярко-, тускло-, матово-).

Опираясь на иерархию, легко алгебраически выразить смысл таких слов, как "розовый", "багряный", "пурпурный".

Встречаются, однако, слова, семантика которых неподвластна и алгебре. Их смыслы рождаются во взаимном притяжении или отталкивании с другими словами, в сродстве или во враждебности. Слово "молния", тесно сплетено со смыслом "быстрота", в слове "тетя" скрыт также смысл "обычно старше меня".

Ю. Апресян, выдающийся советский лингвист, специалист по семантике слов, приводил в одном из своих докладов интересные толкования слова "отец". В прямом смысле слова "отец" - это тот, кто совместно с матерью привел к рождению ребенка. Вроде бы мы точно определили семантику слова "отец".

Возьмем теперь выражение "хороший отец"; разве он сделал для рождения ребенка что-то большее, чем просто "отец"? Нет, конечно. Хороший отец - тот, кто хорошо заботится о своих детях, тщательно их воспитывает, любит.

Ну а "старый отец", он что, издавна вместе с матерью занят рождением ребенка? Нет, он просто старый мужчина. Тогда получается, что "молодой отец" - это молодой мужчина? Ничего подобного, "молодой отец" - тот, кто недавно женился на матери, отчим...

Так постепенно в смысл "отец" входят элементы "заботиться", "воспитывать", "быть мужчиной", "быть мужем матери".

В древности каждое слово имело, быть может, только один смысл. Развитие языка привело к расщеплению смыслов, исконное слово приобрело множество потомков. Лингвисты часто изображают этот процесс в виде дерева.

Если стволом дерева смыслов служит слово "белый", то на его ветвях появляются и "белка", и "белок", и "белена", и "белиберда". Оказывается, что, кроме известных смыслов - "хорошее", "чистое", "светлое" (лебедь белая), слово содержит скрытые, потаенные оттенки - "пустой", "ненужный", "плохой" (сказка про белого бычка, шито белыми нитками)...

Меня сейчас волнует не исчерпание всех оттенков смысла, а законы образования смыслов. Если они не подчиняются ни правилам арифметики, ни формулам алгебры, тогда чему же? Советские лингвисты предложили "химию смыслов" - теорию семантических валентностей. Подобно тому, как химические валентности определяют устройство молекул различных веществ, смысловые валентности диктуют правила объединения элементарных значений в интегральные смыслы.

Итак, способ передачи машине смыслов отдельных слов стал прозрачным для нас: во-первых, сообщить компьютеру элементарные смыслы, а во-вторых, вложить в машину дерево смыслов - особого рода толковый словарь, где каждому слову приписаны его обозначения из "химии смыслов" и его валентности, а также его связи с элементарными смыслами.