Автору, например, нравится изобретенная сравнительно недавно игра "Жизнь". На многоклеточной доске возникают подвижные конфигурации из фишек, напоминающие то колонии простейших организмов, то очертания домов будущего. Чем смотреть скучные телевизионные передачи, я с удовольствием играл бы на том же экране в "Жизнь" с Искинтом.

Возникают, конечно, опасения, что дружба с компьютером приведет к разъединению людей. Но кто мешает нам играть в семейные и коллективные игры? И кто понуждает проводить свой досуг только в играх с Искинтом?

2014 год. В нашем доме начнет хозяйничать автоматический домашний слуга - и повар, и убиралыцик, и няня для детей. Подлинный Балда, говорящий на естественном языке, находчивый и ловкий. Получается, что за неполные сорок лет Искинт явится з нашу семью в четырех обличьях - врача, учителя, приятеля и слуги.

Они постучатся в двери именно в этой странной последовательности. Казалось бы, врача или учителя труднее создать, чем слугу, а выходит - легче. Непрост практический интеллект. Работы по Искинту кладут край заблуждениям, идущим еще от древнегреческой науки с ее культом теоретической мысли и презрением к практическим делам. Заурядным философом быть значительно проще, чем хорошим домашним работником.

В развитии Искинта, в многообразных его применениях слышна могучая поступь научно-технической революции, которая происходит во всем мире, но происходит по-разному.

В странах капитализма интеллектуальные машины не несут трудящимся облегчения от безработицы, инфляции, внутренней неуверенности. Сегодня в США процент безработных программистов существенно выше среднего уровня безработицы. Медицинские, архитектурные, учительские, сервисные блага делятся там сегодня неравномерно и несправедливо. Бескорыстная помощь Искинта не может изменить общественного неравенства. Плоды науки, как это не раз уже случалось, достаются в основном богатым и власть имущим.

Более того, Искинт как управляющий оказывается в капиталистическом обществе прямым врагом трудящихся, поскольку он направлен на бессовестную эксплуатацию их рук и ума.

Выступая на XXV съезде КПСС, Л. И. Брежнев подчеркнул, что "только в условиях социализма научно-техническая революция обретает верное, отвечающее интересам человека и общества направление. В свою очередь, только на основе ускоренного развития науки и техники могут быть решены конечные задачи революции социальной - построено коммунистическое общество".

В нашей стране от Искинта требуется не просто увеличение производительности труда, но одновременно и обязательно - помощь во всемерном проявлении творческих сил и способностей личности. Не погоня за максимальной прибылью, а стремление к гармоническому развитию человека лежит в основе нашего подхода к искусственному разуму. Союз философов и естествоиспытателей, завещанный Лениным, должен превратить труд каждого человека в одухотворенный и радостный процесс.

Подлинное объединение интеллектуальных ресурсов человечества, включая естественный и искусственный интеллекты, возможно лишь в обществе, свободном от частной собственности с ее ограничениями на создание научных и художественных ценностей. Поэтому есть все основания надеяться, что практический Искинт, по силе и глубине не уступающий человеческому мышлению, будет разработан в нашей стране в первые десятилетия XXI века. Академик В. Глушков смотрит на прогресс искусственного разума еще более оптимистично.

Он предполагает, что равносильный человеческому Искинт будет присутствовать на новогоднем празднике в 2000 году. За его предсказанием стоит тщательно разработанный план, стоит мощный Институт кибернетики, стоит целая плеяда энтузиастов Искинта, объединенных в украинском Совете по искусственному интеллекту.

Противостоит мнению В. Глушкова категорическое суждение американского математика X. Дрейфуса: "Искусственный интеллект не возникнет ни в 2000-м, ни в 3000-м году, ни вообще когда-либо". X. Дрейфус приводит два довода, подкрепляющих его пессимизм. Первый из них касается восприятия машин и живых людей. Простейшие организмы гораздо лучше распознают образы, чем самые сложные машины. Замедление в развитии машинного распознавания, по мнению X. Дрейфуса, не обычная запинка, а ступор, окаменение, предел.

Второй довод X. Дрейфуса связан с перебором вариантов в комбинаторных задачах. Комбинаторные задачи, например "Ханойская башня", до определенного уровня сложности ведут себя вполне пристойно: растет сложность задачи и пропорционально ей возрастает число переборов. Но просматривается некий предел, некая грань сложности, за которой пропорциональность исчезает. После этой грани небольшое усложнение задачи ведет к резкому (в математических терминах: экспоненциальному и даже гиперэкспоненциальному) росту числа переборов. В их стремительно набирающем силу вихре потонет любая вычислительная машина.

Вывод X. Дрейфуса: отдельные функции интеллекта можно воспроизвести в вычислительной машине, за мышление в целом и браться не стоит. Заключение американского математика тайно льстит каждому из нас. Вот какие мы мудреные, на мякине нас не проведешь и в комьютере не воссоздашь! Математик, он зря болтать не станет, он с помощью экспоненты доказывает.

Однако, черт подери, кто нам велит связываться с этой экспонентой? Нельзя ли обойти ее, крутую и непреклонную, стороной? Древние люди, когда охотились на мамонта, разве лезли на рожон?