Поэты Урала
вернуться

Куштум Николай Алексеевич
Шрифт:

УРАЛ-РЕКА

— Я по Уралу тосковал, Любому признаюсь. Давно в Магнитке не бывал, Узнаю ли? Боюсь… — Узнаешь. Нынче — что вчера: Все те же рудники, Все та же самая гора Да рядом две реки… — Я долго пробыл на войне, Но не забыл пока: В Магнитогорской стороне Всего одна река. В тридцатом, раннею весной, — Я даже помню где, — Крепя плотину, в ледяной Стояли мы воде. И через многие года, Что будут навеку, Я не посмею никогда Забыть Урал-реку. Готов на карту посмотреть… Да, что вы, земляки: Готов на месте умереть — Там нет второй реки! — На карте, верно, нет ее; С недавней лишь поры Она течение свое Берет из-под горы, Горячей плещется волной, Не отойдешь — сгоришь. — Я догадался: ты со мной О стали говоришь! — Ну да, о стали. Напрямик Река стремится вдаль: И днем, и ночью — каждый миг В Магнитке льется сталь. У нас теперь не счесть печей, Товарищ дорогой, Еще не стих один ручей, Как загремел другой. Волна разливами зари Блеснет в одном ковше, Потом погаснет, но смотри: Она в другом уже. И третий ковш готов за ним, Едва махнешь рукой. Потоком сталь идет одним, Тяжелою волной. И той волны девятый вал, Когда сраженья шли, Через границы доставал До вражеской земли. И не вступай ты больше в спор, Не шутят земляки, Открыв тебе, что с этих пор В Магнитке две реки. Вполне серьезно говорю, И вот моя рука — Река, которую творю, И есть Урал-река! 1946 г.

РЕБЕНОК

Шли двое. Молчали. Сперва Друг друга плечами касались; Чем дальше, заметно едва, Они расходясь, удалялись. Когда бы дорога была Немного теснее и уже, Жена незаметно могла Касаться молчащего мужа, Касаться знакомой руки, Как может коснуться подруга, Как в этой степи васильки Касаются молча друг друга. Он мальчика нес на руках, Смотрел на дорогу угрюмо, И тоже о тех васильках, О ласке, о нежности думал. А мальчик, смеясь, лепетал И папины трогал погоны, Потом лепетать перестал И глянул на маму влюбленно, Назад потянулся — поймать За локон ее, не иначе. И молча подвинулась мать Навстречу ручонке ребячьей. А мальчик на папу взглянул С улыбкой, лукавой как-будто, Обоих к себе притянул И волосы их перепутал. Отец улыбнулся: — Терпи! — И радостно мать засмеялась. И сразу дорога в степи Обоим тесней показалась. 1947 г.

Михаил Пилипенко

СВЕРСТНИКУ

Тебе в пути дано немало Свершить больших и малых дел Не для того, чтоб ты устало Под старость в прошлое глядел. Так много дел — и сжаты сроки. Ты должен с юности уметь В труде увидеть долг высокий, Большое счастье разглядеть.

* * *

У нас всегда кончались игры стычкой. Немало посмеявшись над тобой, Я дергал рыжеватые косички И уходил с презрением домой. Мы были убежденными врагами Во всех сраженьях, оглашавших дом, Пока отцы, отчаявшись, над нами Не потрясали гневно ремешком. Но, распростясь навек с десятилеткой, Как будто незнакомые, впервой, Столкнулись под черемуховой веткой, Под белой ошалелою пургой. И невдомек тогда, конечно, было: За нас, не разругавшихся едва, Нежданное смущенье говорило, А не ехидства полные слова. Мне пишут часто старые соседи, Пускай те письма очень коротки. И только от гордячки-непоседы Не получал ни разу ни строки. Но, вспоминая, с каждым годом реже, Совсем забыть пытаясь издавна, Не потому ль с другой, любимой, нежен, Что так похожа на тебя она.

Владимир Радкевич

ЛЮБИТЬ СВОЙ КРАЙ

Любить свой край — еще не значит Вздыхать у берега реки, Когда с берез срывает с плачем Осенний ветер медяки; Любить свой край — не значит верить, Что в мире есть лишь он один, Поля, дома и рощи мерить На доморощенный аршин. Любить свой край, уральский, русский, — Пройти сквозь ветры и снега, Плотиной сжать речные русла, Залить огнями берега! Пусть будет сад тобой посажен У самых северных широт, Из горла пробуренных скважин Пускай фонтаном нефть забьет. Одень умелыми руками Свой город в зелень и цветы, Тобою сбитые по Каме Пускай весной пройдут плоты; Приди в таежные просторы, Как вызов, в небо вскинь леса, Чтоб гордо поднял новый город Заводов новых корпуса. И, если сердце скажет «мало!», Опять зовя к труду, как в бой, Тогда поверят — ты с Урала И честно любишь край родной!

О ЛЮБВИ

Я помню о тебе всегда И встречи жду я. Но когда Проходят мимо поезда, Мне провожать их горько. Тебя здесь нет, но все равно Я загляну в твое окно, Хоть увидать, что в нем темно, Мне снова будет горько. Скорей мне руки протяни, Зажги в окне своем огни! До встречи — считанные дни, Но мне считать их горько… Тебя здесь нету. Ну, и что ж — Ты все равно ко мне придешь, В глаза заглянешь и поймешь, Как без тебя мне горько! О радости мы скажем вслух, Мы созовем друзей, подруг, Пускай бокалы сдвинут в круг И пусть нам крикнут: «Горько!»

Ефим Ружанский

СЕВЕРНОЕ СИЯНИЕ

Из вагона увидел я синие Гор лесистых туманные линии. Что о крае я знал заранее? Город новый. Кругом тайга. Холод. Северное сияние. И повсюду — снега, снега… Вот и город. Не лес, конечно, я Там увидел прежде всего. Светом залитая, бесконечная, С асфальтированной мостовой, Что вот-вот под машину кинется, Встала улица. — Ехать пора! Сел. Шофер говорит: — Гостиница Открылась у нас вчера. Краской пахнет… Побелка свежая… Может, вас отвезти в приезжую? — Нет, в гостиницу! Это здорово! Как в тайге города растут!.. А шофер улыбается: — Скоро вы Слушать оперу сможете тут. Станет город наш первым по области. Будет все! Только дайте срок!.. — И в словах этих столько гордости, Столько искренности и твердости, Что не верить ему я не мог. Мимо: Техникум, Сад строителей И театр, И дворец горняков… Вспомнил. Спрашиваю — Скажите мне, Вы таких не знаете ль жителей Как Глушко и Мазариков? — Как не знать, — говорит, — Коль надо, Я могу вас свезти к ним на дом, Но Глушко ходит поздно домой, А Ярхам на проходке, в ночной… И подумалось мне: Возможно ли, Было в давние это года. Озарились места таежные, Ходит слава о людях труда… Нет глуши у нас… — Стоп! Приехали! Вышел. Слева, у самых гор, Где звезда украшает копер, Стройка высится Шахты, цеха ли; Справа — домна, да в небе — костер. И водителю на прощание Я вопрос задаю такой: — Часто ль северное сияние Разгорается над тайгой? Чуть прищурился, отвечает: — Говорят, иногда сияет. Но признаться, — хоть тут с основания Городка я живу, — по ночам В небе я никакого сияния, Кроме доменного, не замечал… И шофер замолчал. Оглянулся. Вдруг ко мне подошел, улыбнулся И сказал: — Посчастливилось вам. Видно, кончил проходку Ярхам. Сразу будет у вас свидание. Вот идет он. Смотрите, каков — Наше северное сияние, Наша гордость — Мазариков!..

СОСНА

Такая стройная, Прямая, Просторов северных краса, Она росла здесь, Подпирая Высокой кроной небеса. Ее-то техник и приметил, Залюбовался: — Хороша!.. И вот сегодня на рассвете Два лесоруба к ней спешат. Взмахнула снежными руками И наземь рухнула сосна. Но ненадолго с небесами В тот миг рассталася она: Просторами морей далеко Дано ей гордой мачтой плыть, Чтобы красивой и высокой И после смерти долго жить!