– Иссельда, наверное, уже спит?
– спросил он.

– Да, - едва слышно отозвался граф.
– Спит. Опустив глаза, герцог окинул взором свои промокшие и перепачканные в болотной грязи одежды.

Лат на нем больше не было.

– Мне, должно быть, лучше всего сейчас принять ванну и тоже лечь спать.

Он пристально взглянул на графа и слабо улыбнулся.

– Видите ли, граф, до сих пор я считал, будто вы погибли при штурме Лондры.

– Да, - подтвердил граф Брасс все тем же неуверенным тоном.
– Знаю. Но теперь-то вы видите, что я отнюдь не призрак.

– Отнюдь, - Хоукмун радостно рассмеялся.
– Похоже, замыслы Калана куда больше принесли выгоды нам, нежели ему самому.

Граф нахмурил брови.

– М-да, видимо, - подтвердил он таким голосом, словно не вполне понимал, о чем ведет речь его Друг.

– Тем не менее ему удалось спастись бегством, - продолжил Хоукмун.
– Кто знает, возможно, он еще встанет у нас на пути.

– Спасся бегством? О, нет! Он покончил с собой после того, как извлек Черный Камень у вас из головы. Именно тогда вы и потерялись рассудком.

Хоукмуна охватил ужас.

– Так вы ничего не помните из наших недавних приключений?
– воскликнул он, присоединившись к графу, который грелся у камина, разожженного в парадной зале.

– О каких приключениях вы ведете речь?
– удивился тот.
– Вы об этой прогулке по болотам? Вы покинули город словно в бреду, бормоча себе под нос, что якобы повстречали меня где-то среди болот. Ведла заметил вас и тотчас же поспешил предупредить меня. Мы отправились разыскивать вас и едва поспели вовремя. Еще немного, и вас настигла бы смерть...

Хоукмун вновь пристально взглянул на графа, затем отвернулся. Неужели это было лишь видением? Или рассудок его и впрямь ненадолго помрачился?

– И как долго я находился в этом.., бреду, как вы его назвали, граф?

– С самого момента битвы при Лондре. После того как камень извлекли из вашего мозга, первое время вы казались вполне нормальным. Потом стали говорить об Иссельде так, словно она все еще жива. О других же своих друзьях, включая и меня, напротив, говорили как о мертвецах... Впрочем, это и неудивительно, учитывая, какому разрушительному воздействию подвергся ваш мозг со стороны этого проклятого кристалла...

– Иссельда!
– возопил Хоукмун, пронзенный ужасающей болью.
– Вы сказали, она мертва?

– Да... Погибла под Лондрой, сражаясь с не меньшей отвагой, чем любой другой воин, она пала под натиском-.

– Но дети". Дети...
– Хоукмун пытался вспомнить имена своих детей.
– Но как же их звали?

Их имена ускользали из памяти."

Граф глубоко вздохнул и положил руку в латной перчатке на плечо своему спутнику.

– О детях вы тоже все время говорили. Но никаких детей не было, да и откуда им взяться?

– Детей не было...

Хоукмун ощутил странную пустоту внутри и внезапно в памяти его всплыла фраза, которую он произносил не так давно: "Я бы все отдал, чтобы вернуть к жизни графа Брасса-."

А вот теперь граф Брасс жив, тогда как его возлюбленная, прекрасная Иссельда, и дети исчезли, вернулись в потусторонний мир... Вообще не существовали все эти долгих пять лет со дня битвы при Лондре.

– Но теперь вы как будто пришли в себя, - промолвил граф Брасс.
– В последнее время у меня нередко мелькала надежда, что ваш разум способен исцелиться. Возможно, я не ошибся.

– Исцелиться?

Слово это звучало как насмешка, Хоукмун вновь повернулся к своему старому другу.

– Так, значит, все в замке Брасс - во всем Камарге меня считали безумцем?

– Ну, не будем говорить о безумии, - отозвался граф сердито.
– Вы были просто словно погружены в грезу, как будто перед вашими глазами все события являлись в несколько искаженном виде, нежели те, что происходили в реальности... По-другому я не смогу этого описать. Будь с нами Ноблио, он дал бы вам лучшее объяснение. Возможно, он сумел бы вам помочь.
– И граф Брасс тряхнул рыжеватой шевелюрой.
– Воистину, Хоукмун, я не знал, что мне делать.

– Однако теперь я в своем уме, - с горечью произнес Хоукмун.

– Верно. Мне тоже так кажется.

– Тогда, может статься, безумие мое было предпочтительнее подобной реальности, - Хоукмун с трудом побрел к лестнице.
– О, я больше не в силах этого вынести!

Нет, ни один сон не мог быть столь правдоподобен. Иссельда должна была существовать.., и дети тоже.

Но воспоминания уже понемногу стирались, как всегда бывает при пробуждении. Поднявшись на пару ступеней, он обернулся к графу Брассу, который по-прежнему стоял неподвижно, не сводя взора с огня в камине. Голова его поникла под гнетом лет и пережитых несчастий.